Елизавета Петровна оправдала всех, кто был осужден по делу Волынского, и освободила от наказания тех из них, кто был еще жив. Больше того: она — как того хотел Артемий Волынский, да и значительная часть дворянства — покончила с «засильем немцев» во власти. Еще одним шагом навстречу аристократии стало создание экономической модели, в которой главным рычагом управления служила умеренная коррупция. Елизавета Петровна ввела так называемую «откупную систему», то есть фактически систему всероссийских тендеров, которые могли выигрывать «правильные люди». Два этих обстоятельства позволили дворянству, впервые за долгие годы, почувствовать себя вольготно, что в свою очередь дало стимул развитию всего, что связано с культурой. Именно в этом и заключается главная заслуга Елизаветы Петровны.
С нее началась русская галломания: императрица обожала решительно все французское — от книг до нарядов. «История Российской империи при Петре Великом» написана Вольтером по ее просьбе.
У нее было два известных романа, фактически брака — с Алексеем Разумовским и Иваном Шуваловым. Последний — великий меценат, покровитель и друг Михаила Ломоносова, учредитель Московского университета и Императорской Академии художеств в Петербурге.
Собственно, при Елизавете было положено начало многим из тех учреждений и институций, которые позже составили славу русской культуры. При ней основан университет в Москве и Академия художеств в Санкт-Петербурге, создана фарфоровая мануфактура — будущий Императорский фарфоровый завод. В Ярославле появился театр Волкова, который позже был частично перевезен в Петербург и стал Императорским театром. Все это происходило без специальных заявлений и прожектов. Процессы просто шли как будто бы своим чередом. Так же дело обстояло и со строительством молодой столицы.
При Елизавете Петровне не составлялось никаких перспективных планов развития Санкт-Петербурга, но город тем не менее хорошел день ото дня. Появились новые роскошные церкви. Не только сама императрица, но и ее богатеющие подданные строили себе великолепные дворцы и особняки.
Архитектура праздника: Франческо Бартоломео Растрелли и Савва Чевакинский
От времен Елизаветы Петровны в Петербурге остались, вероятно, самые жизнерадостные и самые узнаваемые памятники архитектуры. Смольный собор, Зимний дворец, храм Николы Морского в Коломне, дворцы семей Воронцовых и Строгановых. Стиль этих построек, выделяющихся на фоне остального Петербурга легкомысленной пышностью форм, принято называть елизаветинским барокко.
Барокко возникло в Риме, его золотой век пришелся на XVII столетие. Новая манера строительства храмов и дворцов родилась из нескольких предпосылок.
Во-первых, еще в конце XV века в Европе началась Реформация — движение, направленное против католической церкви и в конце концов приведшее к образованию новой христианской конфессии — протестантизма. Римские папы и другие религиозные сановники прекрасно понимали, что только силой удержать лояльность прихожан не удастся. Тогда они решили прибегнуть к тому, что сейчас назвали бы пропагандой. Они использовали искусство, в том числе и архитектуру, для того чтобы привлечь людей в церковь. Здания стали необычными, чем-то похожими на скульптуру, а их убранство — очень ярким и праздничным.
Другим важным аспектом, повлиявшим на стиль барокко, стало появление в городах большой прослойки людей с очень высоким достатком. Они стали передвигаться по улицам не пешком или на лошадях, как это было принято раньше, а в каретах. Во время езды архитектура воспринимается совершенно не так, как при ходьбе: на большей скорости детали становятся гораздо менее заметны.
Значит, городские постройки должны были стать более выразительными, чтобы их красоту можно было оценить и проезжая мимо, не останавливаясь.
Фасады барочных зданий словно бы изгибаются волнами. На стенах обязательно есть выступы и провалы: колонны, скульптуры, пилястры, ниши, высокие рельефы. Внутри постройки создают ощущение некоего представления или даже иллюзорности. В помещениях изображения на поверхностях или зеркала визуально искажают пространство, делая его как будто бы больше и сложнее. Иногда сам вид изогнутых стен и потолков создает впечатление искривленности пространства, вызывающей легкое головокружение.
Появление такой архитектурной моды совпало с эпохой Великих географических открытий, когда европейцы стали покорять другие континенты. Это означало, среди прочего, что стиль барокко стал первым в истории человечества, который распространился практически по всей земле. Христианские миссионеры, куда бы они ни приезжали, от Индии до Америки, привозили с собой и собственные представления о том, как нужно строить церкви. Впрочем, иногда не нужно было никакого принуждения: такая яркая выразительная архитектура нравилась сама по себе, без подсказки и увещеваний. Стоило ее один раз увидеть, чтобы захотеть что-то подобное построить у себя дома.