– Я встретила Джорджа Притчарда в тот самый день, и он рассказал мне все, – сказала миссис Бантри. – Я пошла проведать миссис Притчард и, как могла, постаралась все превратить в шутку. Но безуспешно. Я ушла с тяжелым сердцем, помню, еще встретила Джин Инстоу и поделилась с ней новостью. Джин – странная девушка.
«Неужели она в самом деле так расстроилась?» – удивилась Джин.
Я сказала ей, что миссис Притчард может умереть от страха – она ведь на самом деле была до умопомрачения суеверна.
Помню, что Джин сильно напугала меня.
«Может быть, все к лучшему, – сказала она, – не так ли?»
И произнесла это так холодно, таким обыденным тоном, что я была просто шокирована. Конечно, теперь вести себя грубо и вызывающе не внове, но я никогда к этому не привыкну.
Джин улыбнулась и добавила: «Вам не нравится то, что я говорю, но это правда. Какая польза от жизни миссис Притчард? Совершенно никакой, а для Джорджа Притчарда – ад. Напугать ее до смерти – лучше и не придумаешь».
Я говорю: «Джордж всегда с ней очень терпелив».
А она: «Да, он заслуживает награды, бедняжка, он очень привлекательный, этот Джордж Притчард. Последняя сиделка тоже так считала – хорошенькая такая… Как же ее звали? Карстерс, кажется. Ведь это было причиной ее скандала с хозяйкой».
Мне не понравилось, как Джин об этом говорила. Тут, конечно, призадумаешься… – Миссис Бантри сделала многозначительную паузу.
– Да, дорогая, – спокойно произнесла мисс Марпл. – Всегда возникают вопросы. Мисс Инстоу хорошенькая? Наверно, в гольф играет?
– Да. Она прекрасно играет не только в гольф. И она такая очаровательная, милая: белокурая, чудесная кожа и прекрасные, небесной синевы глаза. Конечно, мы все чувствовали, что она и Джордж Притчард… Я имею в виду, если бы обстоятельства сложились по-другому… Они так хорошо подходили друг к другу.
– И они были друзьями? – спросила мисс Марпл.
– О да, и хорошими.
– Ты не находишь ли, Долли, что мне надо закончить рассказ? – обиженно сказал полковник Бантри.
– Да-да, Артур, возвращайся к своим привидениям, – согласилась миссис Бантри.
– Остальное я услышал от самого Джорджа, – продолжал полковник. – Стало ясно, что миссис Притчард станет ждать конца следующего месяца. Она отметила на календаре день полнолуния и, когда он наступил, заставила сестру, а потом Джорджа тщательно рассмотреть обои. На них были розовые и красные розы и никаких синих. Потом, когда Джордж ушел из комнаты, она заперла дверь…
– А утром появилась синяя роза, – радостно сказала мисс Хелльер.
– Совершенно верно, – подтвердил полковник Бантри. – Или, во всяком случае, почти верно. Одна роза, как раз у нее над головой, стала синей. Это потрясло Джорджа, хотя он и настаивал на том, что это чья-то глупая шутка. Он не хотел придавать значения закрытой двери и тому факту, что миссис Притчард обнаружила перемену раньше всех, даже раньше сестры Коплинг.
Он впервые склонен был поверить в сверхъестественное, но не собирался признать это. Покинуть дом он жене не позволил, хотя обычно уступал ей, но не в этот раз.
«Мэри, не надо строить из себя дурочку, – говорил он. – Вся эта чертовщина – чепуха, вздор».
Прошел месяц. Миссис Притчард успокоилась и даже капризничала меньше. Я думаю, она была настолько суеверна, что смирилась с неизбежностью судьбы. Несчастная повторяла снова и снова: «Синяя примула – предупреждение, синяя роза – опасность, синяя герань – смерть». Она лежала и разглядывала на обоях соцветия розово-красной герани, самой близкой к ее постели. Обстановка была довольно нервозной. Даже сестре передалось ее настроение. Она пришла к Джорджу за два дня до полной луны и стала уговаривать увезти миссис Притчард. Джордж пришел в ярость.
«Если даже все цветы на этой стенке превратятся в синих дьяволов, они никого не смогут убить!» – орал он.
«Могут. Шок или потрясение могут привести к гибели».
«Чушь!» – возражал Джордж.
Джордж всегда был несколько упрям. Я полагаю, он считал, что жена сама занимается этими фокусами, одержимая какой-то нездоровой идеей.
И вот наступил фатальный вечер. Миссис Притчард заперлась, как обычно. Она была неестественно спокойной. Сестра хотела дать ей возбуждающего, сделать укол стрихнина, но миссис Притчард отказалась. Мне кажется, что ее в определенном смысле развлекала эта таинственность. Джордж говорил, что так оно и было.
На следующее утро колокольчик не прозвенел. Миссис Притчард всегда просыпалась около восьми. В восемь тридцать было тихо. Тогда сестра постучала к ней в дверь. Не получив ответа, она пошла за Джорджем и убедила его открыть дверь. Они сделали это с помощью стамески.