Зов
Я не знаю, звал ли кто меня…
в мягкой зыби сердца тонет, тонет.
Не согреть его мне у огня,
Не согреть в тепле твоих ладоней.
Ясный вечер. Комнат теплый свет.
Тишина. Чуть дрогнут половицы.
Нету слез. И жажды больше нет.
Грудь пуста, и тяжелы ресницы.
Эту тихую предпраздничную грусть
В первый раз всем сердцем ощущаю.
Дверь раскрылась. Кто-то входит. — Пусть.
Может быть, за мною. — Я не знаю.
Из воспоминаний
Июнь кукушками речист.
Под небом ясным и просторным
Лесы прозрачен легкий свист
Над рябью радужной озерной;
Там легкий говорок несет
К нам ветер с берегов веселых.
Полощут девушки белье,
Повыше подоткнув подолы.
Я вспомню неба вышину,
Рыб серебристое смятенье,
Всю эту светлую страну
Земного сочного цветенья,
В тоске по ласковым холмам,
Где так же радостно и звонко
Уводит песнь по берегам
Задорный голос пастушонка.
Безголосая
Уж не радует осени щедрое золото
Над покоем канала, над мертвой листвой.
Точно вилами сердце нещадно исколото
Человечьей жестокостью, нищей и злой.
И душа, обессилев, недаром без голоса,
От страданья сомкнулся заплаканный рот,
Над водой разметала в бессилии волосы,
Наклоняется вниз и не дышит и ждет.
О Психея, проснись! Как нежданно, негаданно
Наша жизнь в роковом перепуталась сне!
Курит осень туманом и болью, и ладаном,
Растекается пятнами вечер в окне.
Неужели никто не спасет, не помилует,
К безголосой тебе не опустит лица?..
Неужели не вырвется птица бескрылая,
Неужели останется боль без конца?..
Но уже опускаются медленно руки,
И в глубины засохшие, в сон водяной
Ты роняешь, как четки, от дрожи и муки
Непропетые песни — одну за другой…
ПАМЯТЬ О ПРАГЕ
Туманный город серебристых башен,
Ласкающий, старинный, кружевной,
Как детство, в жадной памяти украшен
Почти немыслимой весной.
Его торжественны седые своды
И куполов зеленая парча.
Спеша, толкаясь, убежали годы,
Как школьники, в проулках топоча.
И в час бессонницы, взволнованный и гулкий,
Безмолвно вороша старинные листы,
Опять я огибаю переулки,
Пересекаю сонные мосты.
Чтобы, минуя площади и парки,
Тоску тугую утопив в слезах,
В тенистой нише, где-нибудь под аркой,
Увидеть юности лукавые глаза.
Мои стихи
Мне жаль вас, бедные мои стихи,
Бессильные, запуганные птицы!
Хранят вас эти скудные страницы,
Как тайные и робкие грехи.
Забившись в угол, не смыкая глаз,
Вы ждете, изнывая от бессилья,
Не вырастут ли сломанные крылья
И не коснется ль луч знакомый вас.
Прислушиваетесь сквозь явь и сны,
Сквозь будничных дождей тугое сито!
И нет, не верите, что вы — забыты.
И жадно знаете, что вы — нужны.
Срывая все оковы, напролом,
С тетради бедной в сказочные страны —
Сквозь ночь и версты, чащи и туманы —
Воскресшим бьетесь вы трепещущим крылом.
«Каждый день, как душистый подарок под нашим окном…»
Каждый день, как душистый подарок под нашим окном:
Дальний бор над водой. Затерявшийся в зелени дом.
Тихий шорох весла. Уходящая мимо дорога.
И за гранями верст, обессилев, стихает тревога.