– Как бы вам не пожалеть о своем бесчинстве. Учтите, это уже пятый звонок.
– Нет, простите, шестой, – уточнила я для порядка.
– Даже шестой. Вы лишаете меня покоя в моем же собственном доме, самым бессовестным образом. Это преступление...
– Да что вас заело на этом преступлении...
– ..отравляете жизнь...
– Дадите вы мне хоть слово сказать? Я вам ясно говорю...
– ..ответите перед законом...
Мы уже голосили хором, поскольку он даже не слушал моих ответов. Смысла в такой беседе было мало. Я перезвонила в седьмой раз.
– У меня эти наши словопрения уже из ушей лезут, – раздраженно сказала я. – Ничего не пойму, все время такое ощущение, что разговариваю не с вами, а с кем-то совсем другим. Ответьте мне на один вопрос, а потом можете хоть застрелиться.
– Я, по-моему, ясно сказал – ничего отвечать не буду. С такими особами, как вы, знакомств не завожу и заводить не собираюсь. Наглая шантажистка...
– Повторяетесь...
– Шантажируете меня своими звонками, грозитесь телефон оборвать, если я с вами не поговорю...
– Плевать мне на разговор, ответьте только на один вопрос...
– ..а это и есть шантаж, и вы понесете за него заслуженное наказание. Поплатитесь и лично, и по месту службы...
– У меня по месту службы столько забот, что одной меньше, одной больше...
– ..последствия для вас будут самыми неприятными...
Мы снова голосили дуэтом, так что я сочла за лучшее умолкнуть. Невольно вслушавшись, я вдруг поняла, что весь этот маразм довольно своеобразен. Он повторял один и тот же монолог как заезженная пластинка, лишь изредка привнося ту или иную творческую деталь. Так я узнала, что милиция уже взяла мой след. Завершил он свою инвективу самым неожиданным образом, деловито заявив:
– Ну вот, кассета кончилась, отключаюсь. Благодарю вас.
Этой магнитофонной записью он несказанно меня потешил. Оставалось и мне закруглить нашу беседу на такой же умиротворяющей ноте, да и не грех бы попрощаться. Позвонив в восьмой раз, я томно, с чувством прощебетала:
– Мне ничего от вас не надо, лишь бы напоследок, еще хоть раз в жизни, услышать ваш голос...
– И это все?
– Да... – умильно выдохнула я в трубку и, бросив ее на рычаг, дала волю разбиравшему меня смеху, после чего со спокойной душой пошла спать.
На следующий день, ближе к вечеру, раздался звонок.
– Слушаю вас, – отозвалась я.
– Довожу до вашего сведения, что теперь вы можете названивать мне хоть до самого Судного дня. У меня отныне другой номер. А вашей самодеятельностью уже занялась милиция.
Только я хотела сказать, что сейчас умру от страха, как он отключился. На всякий случай я разузнала, как обстоят дела со сменой телефонных номеров, выяснила, что скорей всего он не соврал, и на том успокоилась. Поздно вечером он снова позвонил. Видать, этот человек жить без меня не может...
– Напоминаю вам, что номер свой я поменял и теперь застрахован от ваших посягательств.
Я устроилась поудобней у телефона, закурила сигарету и сказала:
– Очень мило с вашей стороны, что вы решили рассекретиться, наконец-то я слышу нормальную человеческую речь.
– Да, теперь можно себе позволить. Мы с вами сейчас в равном положении, я защищен от вашей беспардонности.
– Что вы называете равным положением? То, что вы знаете обо мне все, а я о вас ничего? Вы серьезно?
– Отныне я для вас недосягаем. Так знайте же, сейчас я дома, наслаждаюсь покоем и вы меня своими звонками не достанете...
Я чуть было не ляпнула, что в таком случае мне ничего не остается, как приехать к нему, но вовремя прикусила язык.
– Раз уж вы в благодушном настроении и даже снизошли до беседы, скажите тогда на милость, что все это значит? Вы меня с кем-то перепутали?
– Ни с кем я вас не перепутал, хватит прикидываться невинной овечкой. Просто знать вас не желаю, и не надейтесь на свою настырность. Ничего вам от меня не светит. К счастью, я вовремя понял, что вы за штучка, и успел дать задний ход. Я уже не раз напарывался на дамочек такого пошиба, потому-то и закрыл свой номер телефона... И на вас, поверьте, найду управу.
Я слушала его исповедь в полной растерянности. Что же это такое деется? Что у него за дурь в голове? Мания преследования? В чем он меня подозревал?
– Может быть, вы опасались, – со всей деликатностью спросила я, потому как психов нервировать нежелательно, – что я буду у вас что-то вымогать?
– Учтите, это ваши слова. Я ничего такого не утверждал.
– Я вас выручила, не стоит благодарностей.