Радужные надежды, возлагаемые на молекулярную медицину, оказались преждевременными. «Достижению цели препятствует высокая вероятность неудачи, непомерная цена и чрезмерная длительность исследований», – пишет доктор Коллинз. Он признает, что «проект по расшифровке генома человека до сих пор не оказал практически никакого влияния на медицину».
Когда заходит речь о лечении онкологических заболеваний, кажется, что мы топчемся на месте. Мы все еще возлагаем надежду на хирургические методы лечения, химиотерапию и другие противоопухолевые лекарства, лучевую терапию – все то же самое, что было 40 лет назад. «Мы увязли в парадигме схем лечения», – говорит доктор Рональд Герберман, бывший руководитель Института рака при университете Питтсбурга.
Современная хирургия, возможно, не так опасна, как раньше, но во многих случаях она не излечивает болезнь. Иссечение органов и тканей не становится решающим фактором лечения, потому что рак имеет невероятную способность мигрировать по кровеносному и лимфатическому руслу, оседая в других частях организма.
Имеется большой выбор видов химиотерапии и несчетное количество лекарств, которые ослабляют побочные эффекты химиотерапии. К сожалению, многие раковые опухоли полностью резистентны к химиотерапии. А те опухоли, которые поддаются химиотерапии, дают рецидивы. Некоторые уже через месяц, другие через год или больше, но рак чаще всего возвращается.
Имеется также высокоточная лучевая терапия, которая позволяет фокусировать пучок излучения на раковых клетках и тканях, их окружающих. По злой иронии судьбы, радиация и химиотерапия сами по себе могут вызвать другие онкологические заболевания.
Несмотря на недостатки химио– и лучевой терапии, эти методы лечения продлевают жизнь многим людям, что позволяет некоторым врачам-практикам считать рак хроническим заболеванием.
Считается, что, если мы хорошо контролируем эту болезнь в течение достаточно длительного времени, можно говорить об успехе лечения. Возможно, так считается вследствие того, что мы слишком увлеклись военными метафорами, такими как «война против рака». А возможно, так считается потому, что мы возвеличиваем рак, возводим его в степень очень сильного и коварного врага, которого сложно победить. Что, если мы сами создали ситуацию, в которой нельзя одержать победу, а можно лишь говорить о перемирии? Что, если наши войска возглавляют генералы, которые думают, что пришла пора привыкнуть к раку, жить с ним и провозгласить это «новой нормой»?
Похоже, что именно это имеет в виду руководитель NCI, когда говорит: «надо сделать рак болезнью, с которой можно и жить, и ходить на работу». Гарольд Вармус, бывший президент Онкологического центра рака в Нью-Йорке, одного из самых знаменитых онкологических центров, продолжает тему: «У нас много, очень много пациентов со смертельными опухолями, которые на самом деле чувствуют себя достаточно хорошо, заняты полный рабочий день и наслаждаются семейным уютом. Пока симптомы их заболевания сдерживаются лучевой терапией, лекарствами и другими средствами, мы считаем нашу задачу выполненной».
Но Ричард, 58 лет от роду, так не считает. Муж, отец, предприниматель, которому в 1986 году был выставлен диагноз лимфомы Ходжкина на поздней стадии, перенес курс интенсивной комбинированной химиотерапии. «Я считался выздоровевшим», – вспоминает он. Через 20 лет у него появились боли в животе. Сканирование на позитронно-эмиссионном томографе выявило увеличенные лимфоузлы и новообразования по всему организму.
В настоящее время он проходит курс лечения ритуксимабом, новым препаратом из класса таргетной терапии. Несмотря на то что таргетная терапия считается одной из самых эффективных современных методик, во время курса лечения Ричард испытывал судорожные приступы, сопровождаемые неконтролируемым ознобом и мышечными подергиваниями. В конце концов Ричард благополучно прошел через суровое испытание лечением, чтобы снова стать здоровым и трудоспособным, но никто не сможет убедить его, что болезнь отступила окончательно.
Спросите Ричарда, считает ли он возможным мирно сосуществовать со своим заболеванием. Спросите его, как он относится к тому, что его болезнь будет считаться хроническим заболеванием, как гипертония и диабет. Он не будет стеснять себя в выражениях. «Это бред! – скажет он. – И где обещанная победа над раком? Что-то идет не так?»