— Товарищ Ларионов, а что вы скажете на этот счет? — с надеждой обратился к командующему эскадры из будущего наркомвоенмор. — Сможем ли мы отсюда, из Петрограда, оказать помощь нашим товарищам в Мурманске? Что мне доложить товарищу Сталину?
— Доложите товарищу Сталину, что вверенное мне соединение способно обнаружить и полностью уничтожить британскую эскадру в любой точке маршрута, — ответил контр-адмирал Ларионов. — Необходимо только принять чисто политическое решение: пропадут ли британские корабли в Норвежском или Баренцевом море бесследно, или им будет позволено уцелеть, дойти до Мурманска, вступить с нашими кораблями в бой, и уже после этого быть уничтоженными, что причинит советско-британским отношениям такой ущерб, после которого нам не останется ничего другого, как снова вступить в мировую войну, на этот раз уже на стороне кайзеровской Германии…
— Гм, Виктор Сергеевич, аэропланы? — чуть наклонив голову, спросил вице-адмирал Бахирев.
— Они самые, Михаил Коронатович, — подтвердил контр-адмирал Ларионов, — с боевым радиусом действия в шестьсот пятьдесят миль. То есть, как я уже говорил, мы можем достать британцев в любой точке маршрута. На британских крейсерах, если я не ошибаюсь, бронепалуба толщиной в два дюйма, а у «Дредноута» — в три. Для наших бронебойных бомб это препятствие не страшнее листа бумаги. Кроме того, британскую эскадру на переходе сможет нагнать наша подводная лодка «Северодвинск», легко делающая в подводном положении двадцать восемь узлов. Мы как раз собирались перебросить ее тем маршрутом для усиления наших сил на Дальнем Востоке. В любом случае мы можем усилить флотилию Ледовитого океана одним или несколькими нашими кораблями, находившимися в нашем времени в составе Северного флота. С их приходом можно будет попробовать или мягко вытолкать, или интернировать британские корабли. Рано или поздно порядок там навести придется, и лучше рано, чем поздно.
— Эх, — сказал адмирал Бахирев, со вздохом пожав плечами и неизвестно к кому обращаясь, — бедолаги! — и посмотрел на наркомвоенмора: — А вы что скажете, Михаил Васильевич?
— Если дело обстоит именно так, как сказал товарищ Ларионов, — недолго подумав, ответил Фрунзе, — то вопрос с британской эскадрой тогда действительно сугубо политический и находится в ведении Председателя Совнаркома. Не нам с вами решать — быть ли между Британской империей и Советской Россией худому миру или доброй ссоре. Сам факт посылки такой эскадры говорит о том, что нормальных отношений с Британией у нас в ближайшее время не будет. Что не исключает для нас необходимость наведения твердого революционного порядка в наших северных портах и кадрового подкрепления флотилии Ледовитого океана. Ведь большие дела здесь, на Балтике, уже закончились, а там они, судя по всему, тоже начинаются. Об этом мы с вами, товарищи, поговорим чуть попозже… Вам, Михаил Коронатович, совместно Виктором Сергеевичем, задание — подобрать кандидатуры для замещения возможных вакансий с учетом возможности интернирования британских кораблей.
— Именно так, товарищ Фрунзе, — серьезно сказал Ларионов, — поставьте в известность его и товарища Дзержинского. Кроме попыток прямой военной интервенции, возможны всякого рода диверсии и провокации, а также расхищение народного имущества в особо крупных размерах. А это как раз по линии его наркомата. Да и оружие из Мурманска и Архангельска надо вывозить побыстрее, а то и в самом деле генерал Миллер там объявится. Он, правда, сейчас в Италии, но чем черт не шутит, пока бог спит… Да-да, товарищи, ничего еще не решено. И неизвестно, как все обернется, если мы проявим мягкотелость и разгильдяйство. Не морщитесь, Михаил Коронатович, не все русские генералы и адмиралы патриоты и готовы не за страх, а за совесть служить новой России. Ведь отречение из государя револьверами выбивали не уличные налетчики и профессиональные революционеры, а генералы и министры с депутатами Госдумы в придачу. По английской, между прочим, наводке. И бог весть чего они хотели в тот момент — пользы для Родины или власти, пусть над маленьким кусочком нашей страны, но ничем и никем не ограниченной.