— А знаете, Лучано, как едят арбузы у нас, у русских?
— Как, синьорина?
— Чтоб уши были мокрыми!
И она со смаком вгрызлась в арбузную мякоть, погрузив в сладкий сок едва ли не все лицо.
— О! — восхитился он и тут же последовал ее примеру.
Джерми с упоением чавкал и отплевывался семечками, догрызая все вплоть до тонюсенького слоя зеленой кожурки.
— Так гораздо вкуснее! — стонал он. — Синьорина Маргарита, вы знаете, у нас в Неаполе едят так же. Я просто боялся показаться невоспитанным!
— Боялся? — поддразнила она. — А мне казалось, вы смелый.
— Теперь я больше ничего не боюсь! — заверил он и принялся вырезать — совсем не по этикету — сердцевину арбуза. — Это самое вкусное. Это вам. У нас это всегда отдают детям и… любимым женщинам.
Маргарита сделала вид, что не поняла намека:
— А у нас эту серединку называют «барашек».
— Барашек? Агнец?
— Ну да, ягненок.
— Бе-е-е?
— Бе-е-е!
Они дурачились и объедались. Им было весело и легко. Не было возраста, не было условностей, не было сейчас барьера между ними.
И в этот миг не было даже никакого синьора Джорджио. Маргарита совершенно перестала думать о нем.
И это было ее ошибкой.
Потому что именно в момент самого буйного, самого ребяческого и самого глупого веселья совсем рядом раздался насмешливый голос — такой знакомый:
— Интеллектуалы развлекаются?
В чем Георгий Кайданников был несомненно гениален — так это в своей вечной непредсказуемости.
Маргарита почувствовала, что становится пунцовой, как арбузная сердцевина. И это злило ее еще сильнее.
Надо же, подкрался. Мог и предупредить издали о своем приближении. Все-таки Джерми — его деловой партнер, а она, Маргарита… А, собственно, кто ему она? Никто. Мало ли что между ними было… однажды. Как говорится, переспали — это еще не повод для фамильярности!
Ну что ж. Пусть она ему — никто. В таком случае — она дама его делового партнера, синьора Джерми, фирма «Колизеум»! Вот так-то, глубокоуважаемый гений!
Прояви Георгий хоть капельку радости от ее появления на сочинском пляже, снежная королева тут же растаяла бы. Но он был совершенно бесстрастен. А значит — заслуживал самой жестокой мести.
Он поставил ее в глупое положение — Маргарита ответит тем же.
— Лучано, — нежно и по-кошачьи вкрадчиво попросила она. — Ты не представишь нас друг другу?
— О, скузи, скузи, — опять засуетился итальянец.
Эмоции самой разной природы разрывали его на части.
С одной стороны, он был тоже несколько напуган внезапным появлением русского партнера. И обескуражен тем, что Георгий прервал их арбузную идиллию.
С другой стороны — гордился близким знакомством с великим изобретателем и не прочь был похвастать этим контактом перед Маргаритой. Но и, в свою очередь, утереть русскому компьютерщику нос: погляди-ка, в компании какой блистательной женщины я провожу время, пока вы там договариваетесь о ценах на микросхемы! Что, съел, Эдисон?
И, наконец, он был совершенно ошеломлен тем, что синьорина Маргарита сказала ему «ты». Он хорошо понимал значение этого словесного нюанса. Джерми и мечтать не мог, что она так скоро переступит эту грань.
— Мой партнер, синьор Джорджио, — представил итальянец. — А это — синьорина Маргарита.
Не вставая с шезлонга, закинув ногу за ногу, чтобы продемонстрировать все совершенство своих гладких белоснежных бедер, она протянула руку для знакомства:
— Солнцева, — представилась официально.
Георгий попался на эту удочку, вступил в игру, которую она затеяла на этот раз по собственным правилам. Тоже сделал вид, что видит Маргариту впервые.
— Кайданников.
Он протянул ладонь для ответного рукопожатия — она внезапно отдернула свою:
— Ох, извините, руки липкие от сока!
На мгновение Георгий остался стоять, как просящий милостыню. Только вряд ли вам кто-то подаст, любезный!
Глаза ее смеялись, а в сердце все росла и росла обида. Казалось бы, в этом мимолетном поединке Маргарита осталась победительницей. Но — не совсем, не совсем. Ведь, по идее, Георгий должен был бы поцеловать даме ручку, а он и не подумал сделать этого. Подчеркнув тем самым, что вовсе не видит в ней женщину.
Словом, оба остались недовольны, а радовался лишь наивный Лучано. Он ничего не заметил: был искренне убежден, что представил друг другу двух незнакомых прежде очень хороших людей.
К арбузу Маргарита больше не притронулась…