Георгий с верхом положил в миску целую гору своего варева, уселся поудобнее на скамье, которую соорудил из положенной на валуны доски, и принялся уплетать за обе щеки.
Запах дразнил и будоражил… Рита сглотнула набежавшую слюну и решительно толкнула дверцу.
Ладно, так и быть, она сначала поест, а уж потом будет выяснять с ним отношения. Необходимо набраться сил для борьбы…
Величественная леди в золотом платье со шлейфом прошла по поляне и остановилась перед жующим смердом, который даже не соизволил встать при ее приближении… да и вообще, головы от миски не поднял…
Рита молча взяла алюминиевую миску, зачерпнула половник чуть пригоревшей, пропитанной дымом каши и села на свободный краешек скамьи.
Миска моментально нагрелась, не удержать на коленях, обжигает сквозь тонкий шелк…
Рита подняла с земли чумазую тряпку и с ее помощью ухватила миску за краешек. Она держала ее на весу одной рукой, а другой резво орудовала ложкой. Ни один обед в многозвездной «Жемчужине» не доставлял еще такого наслаждения…
В один момент она смела все, что было, облизнулась, покосилась на Георгия и… решительно положила себе изрядную порцию добавки.
Он хмыкнул и доскреб в свою миску все, что оставалось в котелке.
Рита с сожалением заглянула туда… Только пригоревшая корочка на дне…
Она поставила опустевшую миску на очаг, поднялась и лениво потянулась, как кошка. Надо сполоснуть руки в ручье… Интересно, он догадался взять полотенце?
— Ты куда? — остановил ее удивленный голос Георгия. — А посуда?
— Что… посуда?
— Неужели тебя надо учить элементарным вещам? После ужина посуду принято мыть.
— И ты предлагаешь сделать это мне?
Рита округлила глаза в справедливом возмущении.
— А кому же еще? Я и так готовил сегодня вместо тебя.
— Ты полагаешь, что я должна готовить?!
Она продемонстрировала ему прямую спину и гордо вздернутую голову. Осторожно спустилась к ручью, окунула пальцы в журчащую прохладную воду… Здесь едва ли по колено… Даже камушки на дне видны, круглые, отполированные вечным течением.
За неимением полотенца — не спрашивать же у этого наглеца — Рита потрясла растопыренными пальцами, как после маникюра, и демонстративно продефилировала мимо нахала, направляясь на берег моря. Бросила через плечо:
— Собирайся, темнеет…
— Сначала — посуда, — парировал он.
Вот зануда! Не дождешься!
Высоченный каблук-шпилька сразу же застрял в крупной прибрежной гальке. Рита нелепо взмахнула руками, с трудом удержала равновесие и услыхала позади заливистый довольный хохот.
Это не делает тебе чести, свинтус! Смеяться над дамой…
Она скинула туфли и аккуратно ступила босиком на нагретые солнцем камни.
Все-таки на сытый желудок жизнь кажется гораздо привлекательнее… Как прекрасен золотисто-багровый диск солнца, опускающийся прямо в воду у горизонта… Какие черные глубокие тени прочертили прибрежные скалы…
Волны с шумом плещутся у ног, разбиваются о высокий, торчащий из воды валун, и тогда брызги взлетают высоко вверх, а отдельные капельки даже попадают Рите в лицо. И это не раздражает, а наоборот, приятно…
Несколько чаек с гортанными криками пронеслись высоко над водой… Одна из них вдруг камнем упала вниз и тут же взмыла, держа в клюве поблескивающую в закатных лучах рыбешку.
Незаметно солнце переместилось вбок и скрылось за горой. И сейчас же длинная темная тень скалы накрыла бухточку и валун, на котором сидела Рита.
Сразу стало зябко и неуютно. Рита вспомнила, как внезапно обрушивается на землю южная ночь… Раз — и полная мгла… Это вам не московские летние вечера, тянущиеся до полуночи…
Она оглянулась. Так и есть: ущелье ощетинилось черной пастью, и шепчется, покачивается на ветру пугающая чернота кустов…
Она подхватила платье и поспешила обратно. Мелкие острые камешки больно кололи нежные ступни, привыкшие к домашнему персидскому ковру… Наконец-то травка… Ан, нет, рано обрадовалась… проклятые сосны натрясли повсюду свои иголки…
Немытая посуда так к стоит у очага вместе с закопченным котелком…
Георгий застилал в палатке спальник, тщательно утрамбовывал игольное ложе, расправлял походную подушечку-думку…
На Ритиных глазах он влез внутрь, повозился там и устроился, очень довольный собой и своим сооружением.
Рита постучала носком зажатой в руке туфли по металлическому шесту палатки.
— Эй! Ты что, спать собрался?!
— М-г-м… — бормотнул он.
Она откинула полог палатки.
Действительно, улегся… Да еще напялил толстый шерстяной свитер и теплые спортивные штаны. Один спальник внизу, а в другой укутывается…