При этом (пусть и во многом используя опыт древнегреческих философов), деление на малые доли Средневековая Европа знала. Гонорий Августодунский (XII век) выделяет до крайности дробные доли часа: он состоит из 4 «пунктов», 10 «минут», 15 «частей», 40 «моментов», 60 «знамений» и 22560 «атомов». И хотя он считает минуту «малым интервалом в часах» (minutus означает «уменьшенный», «маленький»), Гонорий признает далее вслед за Исидором Севильским, что «пределом всякой вещи» является час (Нога est terminus cujusque rei).
При этом не зависимо от страны (что Византия, что арабский мир, что Европа или Русь) время средневекового человека — это локальное время. В каждой местности оно воспринималось как самостоятельное, присущее только ей и никак не согласованное со временем других мест. Календарь — это преимущественно сельскохозяйственный календарь: каждый месяц знаменовался определёнными сельскими работами. Очень нагляден в этом календарь германцев. Месяцы носили названия, указывавшие на земледельческие и иные работы, которые производились в различные сроки: «месяц пара» (июнь), «месяц косьбы» (июль), «месяц посева» (сентябрь), «месяц вина» (октябрь), «месяц молотьбы» (январь), «месяц валежника» (февраль), «месяц трав» (апрель). А у скандинавов май именовали «временем сбора яиц», а также «временем, когда овец и телят запирают в загоне»; июнь — «солнечным месяцем», «временем перехода в летние хижины» (то есть выгона скота на луга), октябрь — «месяцем убоя скота», декабрь — «месяцем баранов» или «месяцем случки скота». Лето называли временем «между плугом и скирдованием». Пришедшие из церковной традиции римские названия поменяли лишь словоформу, но не изменили сути.
Механические часы появились в средневековых городах тогда, когда была осознана нужда в знании точного времени. Новые торговые и ремесленные люди отбрасывали мировосприятие, которое характеризовало аграрное традиционное общество. У крестьянина время не представляло собой самостоятельной категории, осознаваемой независимо от своей реальной наполненности. Оно было неотделимо от самого бытия. Отсюда время могло быть «добрым» и «дурным», церковным и мирским. Понятие времени нейтрального по отношению к его содержанию и не связанное с тем или иным делом, человеком или родословной не воспринималось сознанием людей Древности и Средневековья. Но оно понадобилось людям Возрождения и Эпохи географических открытий.
Новое сознание породило и новое отношение к времени как к однообразному, униформированному потоку, который можно подразделять на равновеликие бескачественные единицы. И только благодаря этому время стало явлением, которое подлежат измерению.
Хотя до сих пор — счастливые часы не наблюдают.
Что было и что будет, или заметки на полях трудов Александра Зиновьева
В 1991 году распался Советский Союз. Люди разных взглядов оценивают произошедшее весьма противоречиво — но сходятся в одном: гибель могущественной сверхдержавы стала одним из важнейших событий второй половины XX века. Событием, определившим жизнь Земного шара на много десятилетий вперёд. Причин, вызвавших распад, немало. Это и экономика (бомба под фундамент государства была заложена ещё катастрофичным правлением Хрущёва), это внешняя политика, это окончательно пройденный при Горбачёве информационный барьер[1] для союзных республик, и многое другое. Едва в какой-то момент суммарное количество центробежных факторов превысило критическое значение — неизбежно начался процесс дезинтеграции.
Однако исчезновение СССР с политической карты мира отнюдь не означало прекращения всех связанных с его существованием экономических, политических и прочих процессов. Особенно социальных и культурных. Но если взаимодействие и конкуренция Западноевропейского и Евразийского (русского) суперэтносов начались с XIV века, и два-три поколения для измеряющихся столетиями процессов — срок ничтожный, то внутреннее устройство нашего общества и характер его взаимоотношений с соседями за последние несколько десятилетий менялись стремительно. Тем не менее нельзя и сказать, что события 1991 года заставили социальные процессы начать своё развитие в новом направлении «с нуля».
Советский Союз образовался в начале XX века на развалинах Российской империи, когда на внутренний культурный перелом (момент естественного перехода этноса из одного «культурного возраста» в другой) наложилась катастрофа Первой мировой. Поэтому неудивительно, что уставшие от социальных проблем довоенного времени, измученные разрухой войны люди принялись искать себе новую идеологию и новые формы общественного устройства. Поиск шёл и в духовной сфере: если в XIV веке Церковь свято соблюдала заповедь «Богу — Богово, а кесарю — кесарево» и была аналогом социальной совести, то к концу существования Российской империи Церковь всё чаще использовалась как часть пропагандистского аппарата. Поэтому неудивительно, что новой идеологией стал марксизм и идея построения социального рая на земле — коммунизма.
1
Информационный барьер существования государства состоит в том, что скорость реакции центральной власти на значимые для региона проблем должна быть не меньше времени реакции местного руководства. В противном случае регионы начинают принимать решения полностью самостоятельно и тяготеть к автономии