- Но проблема возникла не сегодня, генерал! - ощетинился Джексон. - Вы только что сказали, что свою часть работы выполнили. Остальное - наши заботы. Следовательно, мои люди, участвовавшие в обезвреживании ваших бомб, вполне могли подвергнуться облучению, не так ли? Причем де догадываясь об этом. И врачи потом не знали бы, как и от чего их спасать. Я правильно излагаю суть проблемы, генерал?
- Зачем так усложнять, дружище Майк? Мы же все тут свои люди. Вас непременно обеспечат подробнейшими инструкциями, как правильно обезвредить ту или иную модификацию авиабомбы. Это просто вопрос времени и необходимости соблюдения режима секретности.
- О, нет! Это вопрос совести. Только совести! Такая, знаете, хитрая штука в душе человека. Она либо есть, либо ее нет. Как у вас насчет этого, генерал?
- Джентльмены, я прошу вас!.. Мы все выполняем здесь свой долг, - Робертсон сокрушенно покачал головой, и его рот размером с пуговицу стал походить на куриную гузку. - Мы вправе обсуждать приказ только в аспекте наилучшего способа его исполнения...
- Следовало бы уточнить, чьи приказы мы выполняем, - бросил язвительную реплику Джексон.
Робертсон на мгновение смешался, куриная гузка трансформировалась в нечто совсем уж неприличное. Он не знал, как отреагировать на прозрачный намек Джексона на вассальную зависимость НАТО по отношению к Пентагону, поэтому сказал так:
- Я не ошибусь, заявляя, что вы, генерал Джексон, безупречно выстроили свою карьеру, руководствуясь чувством долга и ответственности за европейскую безопасность. Мы ценим вас, сэр Майкл, и потому доверяем самое трудное, чего нельзя доверить другим.
- Благодарю, - буркнул Джексон, - но я не голубь с Трафальгар-сквера, которого кормят с рук. А мои солдаты - не подопытные мыши, чтобы испытывать на них воздействие обедненного урана. Мы молимся на европейскую безопасность, но, если наши молитвы не достигают небес над Потомаком, значит, что-то неладно со спутником связи.
- Католики в Лондондерри, вышедшие на мирную демонстрацию протеста, тоже считали, что они не подопытные мыши, - зловеще усмехнулся Кларк. - Но вы, насколько я помню, расстреляли их, после чего и началась межконфессиональная война в Ольстере. Вы полагаете, Майк, что об этом уже забыли?
- Это была трагедия, которую никто не планировал и не готовил... - Джексон машинально стащил с головы малиновый берет. -Лично я не отдавал команду стрелять по демонстрантам.
- Вернемся к повестке дня, джентльмены. Не стоит пикироваться. Генерал Джексон немного погорячился. Верно, Майкл? - примиряюще произнес генсек НАТО.
- Насчет совести? - иронично хмыкнул Джексон.
- Да плевать я хотел на то, что вы называете совестью! - вскипел генерал Кларк. - Мы для чего собрались здесь? Обсуждать наличие или отсутствие совести у американских пилотов?..
- Согласен, совершенно согласен с вами, генерал! - закивал Робертсон.
- Действия американских пилотов в Югославии, вызвавшие жертвы среди мирного населения, тоже никто не планировал. То, что произошло с пилотом Дэниелом Лифом, это фатальная ошибка, от которой никто не застрахован на войне.
- Готов признать, что этот парень выполнял... демократический долг, - сказал Джексон. - Только объясните мне, в чем он заключается.
- Долг?.. - саркастически вопросил американец. - Добровольно делать то, что вас все равно делать заставят.
- Предлагаю сделать перерыв и пообедать по-английски, - сказал Робертсон, опережая вспышку ярости Джексона. - Говядина, сыр, сливовый пудинг, немного виски... Я рад, что мы обо всем договорились!..
13-14 июля 2015 года
От прошлого можно укрыться в настоящем, от будущего не укрыться нигде. Сказано об этом так: «Ни стоять на перекрестках для убивания бежавших его, ни выдавать уцелевших в день бедствия. Ибо близок день Господень на все народы: как ты поступал, так поступлено будет и с тобою, и воздаяние обратится на голову твою...»
Президентам США, должно быть, неведомо пророчество ветхозаветного Авдия, да и зачем, когда христианские ценности уже почти растворились в агрессивной среде ценностей демократических?
Барак Обама абсолютно равнодушен ко всему, что утверждает Священное писание, а его предшественник Джордж Буш общался с Богом напрямую. Через головы, значит, всех пророков, апостолов и даже Кондолизы Райс. Так это выглядело. Как банальный похмельный синдром.
А зря игнорируют пророка Авдия. Пост главы государства не умаляет суровой истины: как ты, так и с тобой. Тем более что роковая неизбежность грядущего - не высший промысел, а дело рук человеческих. Поэтому малый пророк Авдий всегда прав.
Прав и генерал Майкл Джексон, считающий, что лучший способ предвидеть, что будет, помнить о том, что было. В 2002 году он занимал должность командующего силами быстрого реагирования НАТО в Европе. Все обстоятельства этого «реагирования» вынуждали его повторять очевидное: «Если наши молитвы не достигают небес, значит, у НАТО что-то неладно со спутником связи».
Однако неофитам настолько заморочили головы светлым североатлантическим будущим альянса, что вопрос, надо ли им в НАТО, вообще не стоит. В 2002 году, после разгрома Югославии, генерал Джексон уже понимал, что НАТО вступил в пору своего заката, но до конца еще не осознавал, почему так.
Уже тогда было очевидно, что Североатлантическому альянсу не нужны новобранцы, однако Пентагон настаивал на практике продвижения на восток, и никто в Брюсселе не смел ослушаться, продолжая покорно отыскивать все новые грабли.
Генерал Джексон по прозвищу «Князь тьмы в малиновом берете» видел, что бесконечные «бури в пустыне», затеваемые США, развалят изнутри этот неповоротливый, прожорливый и тягостный для Европы альянс, давно ставший позорным мезальянсом, но что с того, что он видел и говорил, если его мало кто слушал? А спесивые и полуграмотные американские генералы раздраженно одергивали его, намекая на вероятную отставку. Для них в Европе не было правых, а виноваты все. И в первую очередь - несносный командующий силами быстрого реагирования НАТО. Светлое будущее североатлантического альянса не предполагает присутствия в этом будущем «Князя тьмы». Даже в малиновом берете легендарных британских десантников.
Чистая правда восторжествует лишь в том случае, если она проделает тот же путь, что и грязная ложь.
В отставку генерал-лейтенант Джексон не подал, но к службе охладел заметно. На боеготовности сил быстрого реагирования это никак не сказалось, потому что отсутствовали критерии этой боеготовности. В Пентагоне считали, что воевать должна техника, а солдаты играют второстепенную роль. Как обслуживающий персонал. Генерал Джексон злился. Не на Пентагон, которому бессмысленно что-либо втолковывать, а, на собственную беспомощность.
Спал он по-прежнему не более четырех часов в сутки, как Наполеон, но теперь не прочь был вздремнуть после обеда, как Черчилль. С наслаждением укладывался, не раздеваясь, на походную кровать, и пока не одолевала мутная дрема, читал «Войну и мир» на языке оригинала. Русский он освоил в приемлемых пределах, когда служил в разведке после военной академии и параллельно учился на русском спецкурсе Бирмингемского университета. Читая Толстого, понимал не все, но вывод сделал для себя неожиданный: русские, оказывается, очень привязаны к слову. Возникшее «в начале» слово возникло для всех, но только для русских значило нечто большее, объяснимое лишь в литературе, молитвах и песнях. О том, где он наслушался русских молитв и песен, Джексон не касался даже и в мыслях.
Где он был, там его уже нет. Но там, где его нет, звучит даже неизреченное слово. У Толстого Левин выписывал слова любви коньками по льду. Кити Щербатская не понимала его. Не чувствовала слова, потому что на самом деле не любила Левина. Когда любишь, внятно все. Когда ненавидишь, мрак вокруг и непроглядная тьма. Но у русских и это неоднозначно: «То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть». Не одной любовью русские повязаны со своим словом. Неизреченное у них отбрасывает огромные тени в будущее. Но и дело чаще всего откладывается на потом. Вот этого Джексон не понимал. Сам он всегда поступал по-своему, ничего не откладывая на потом.