— В смысле? — не поняла она.
— Зачем ты с ним трахалась, а? Объясни! Я приказываю тебе. Только попробуй наврать или обелить себя или его. Я сделаю всё, чтобы испортить вам обоим житуху!
Файн зажмурилась, безвольно упав попой на подоконник.
— Нет, пожалуйста, какое это имеет…
— Заткнись! — прошипел я. — Почему он? Чем он лучше других, а? Почему одним: «этого не будет никогда», а другим — твою щель взамен на…
Файн так горько расхохоталась, что я вздрогнул.
— А знаешь что, мудак, давай, расскажи всем! Тебе не дает покоя то, что я отказала тебе, высокомерный, но такой никчемный урод. Ничтожество! — кричала она. — Вали отсюда, понял? Вон пошел, блядь! — рявкнула она.
На подкашивающихся ногах я покинул комнату обезумевшей Уны. И покинул ее жизнь! Да-да, так я решил. Никаких больше игр и притворства. Мне удалось-таки нащупать точку надлома Файн. И это не доставило мне ожидаемого удовольствия. Я с тоской и одиночеством в душе прощался с порой, когда всем заправлял. Где она принадлежала мне почти полностью, хоть и не по своей воле. Файн не отдала мне должок за надменные слова, что произнесла, когда я предложил ей встречаться. Она выкрикнула их снова, и я осознал, что есть вещи, которые остаются неизменными. Константа. «Ничтожество» — и точка!
Должки. Вернувшись в комнату, я почувствовал опустошение. Никакого «у порога чего-то нового». Никакого восхождения к вершине. Страховочный трос лопнул. И альпинист полетел вниз, ломая кости. Испытывая вовсе не физическую боль, а чувство долга. Перед ней. Всё перевернулось вмиг. И я никак не мог понять, почему меня так гложет совесть…
Глава 22
На сей раз Натанзон дал возможность спокойно поесть. Специально или ненароком — как знать?! Он расхаживал между столиками фудкорта, бубня что-то в телефон и не обращая на меня никакого внимания.
Большая баранья котлета с отверстием, заполненным глазуньей из одного яйца. Капустный салат. Ломтики маринованного огурца. Соус из красных томатов, кинзы и чеснока…
Чеснок. В голову почему-то закралась идиотская мысль о том, что не стоит пробовать тот соус, чтобы потом от меня не разило. Так и есть, блин! Поцелуи и всё такое… Окажись на месте Ави чертов Джонни, я бы даже не подумала о последствиях поедания пахучей приправы.
Кошмар! Ужас! Поцелуи…
Но при том первый раз за долгое время появилось то искристое чувство, которое постоянно было со мной в финансовом колледже. Неизвестность, тайна. Устраивая разные перформансы и мероприятия, я никогда не знала, чем закончится очередной сумасшедший день. И, сидя на фудкорте, я словила ту волну, хотя «законный» обеденный перерыв был не резиновым, а неприятная встреча с мерзкой мисс Мэтьюс — неминуемой. И от этого воротило!
Натанзон, наконец — нет, блин, увы! — закончил трепаться и сел напротив. Он какое-то время барабанил пальцами по столу, глядя куда-то в даль.
— Тебе не обязательно возвращаться туда, — вдруг выдал он так твердо и убедительно, что мне захотелось захлопать от восторга!
Вот уж истинная правда. После выкрутасов Ави что-то изменилось. Бунтарский дух, который, казалось, навсегда выветрился из нутра, вернулся вновь, просияв там торжественной радугой. Ужасно скучная, монотонная работа, стеклянный куб-клетка, куда ноги не шли. Злюка-Мэтьюс. Всё в адское пекло!
— Допустим, необязательно, — с какой-то опаской и ноткой напускного здравомыслия начала я. — Что дальше-то прикажешь делать?
В душе сидела надежда, нет, уверенность в том, что Ави предложит нечто новое, какой-то план или выход. Даст ключик от невидимой дверцы в мир, который он хорошо знал, где мог ориентироваться даже с закрытыми глазами. И да, я так и не притронулась к чесночному соусу, чтобы по очередной глупости или случайности не испортить визит в тот потайной мир.
Сумасшествие, безумие! Передо мной сидел тот, кто принес столько мучений. Тот, кто подло и ловко понукал мной три месяца в колледже. Тот, кто украл у меня время и подавил интерес к перфомансам. Натанзон сидел напротив и был синонимом слова «Надежда». Боже, я совсем запуталась!
— Ничего не делать, — сухо отрубил он, глянув на часы. — Подыщешь новую работу.
У меня отвисла челюсть!
— Или останешься на прежней, — продолжил добивать чертов Натанзон. — Они не имеют права уволить тебя. Для этого нет оснований. Но если они даже и найдут лазейку, то ничего криминального. Как вариант, пару недель поболтаешься без дела, немного выдохнешь и приведешь нервы в порядок.