— Брат Питтерса. Он втоптал меня в дерьмо. Он был первым моим мужчиной. И, кажется, я любила его. Я рассказываю это тебе лишь потому, что ты до сих пор не решился донести ректору. Я бы и сама никогда не стала бы болтать ни про одного из братцев. Потому что не хочу спускаться до их подлого уровня.
— Погоди-погоди, Уна, — я взял ее за плечо, чтобы развернуть к себе лицом, но она отстранилась, придвинувшись плотнее к стене.
Она говорила долго. Уна без стеснения рассказала мне о том, как младший брат Питтерса использовал ее. Как «учил» быть хорошей любовницей, принуждая делать разные вещи. Как сразу после первого для нее секса он снял презерватив и настойчиво попросил воспользоваться ее ртом, чтобы на сей раз кончить ей в горло. Что он не щадил ее, с силой надавливая на затылок, когда она, стоя перед ним на коленях, делала это. Тот гад развращал ее, ловко прикрывая похотливые желания сладкими словами по любовь.
Я услышал от Уны всё про его гнусную натуру. И мне хотелось убить того козла! Но поразило меня другое. Уна оказалась сильной. Настолько сильной, что ушла из колледжа и замыслила месть. Непродуманную, глупую, но самонадеянную и крайне циничную. Она настолько не ценила свое тело после «любви» с женатым козлом, что отдавалась его братцу. Кошмар! Ужас! Я сидел в полнейшей оторопи и не знал, как реагировать. То ли просто молчать дальше, то ли обнять ее из сочувствия.
Да, Уна пошла ва-банк в желании отомстить таким вот по-своему изящным манером. Это пугало, обескураживало. Я понял: у нее нет никакой точки надлома. Смерть — единственное, что может остановить ее. Она исповедовалась передо мной в грехах. Она не пыталась оправдаться, обелить себя. Уне надо было выговориться, и, как ни странно, для этой цели она выбрала того, кто тоже принуждал ее.
Черт! Опять принуждал. Не к сексу, но тем не менее. И она пошла на это, чтобы не опускаться до уровня тех двух ублюдков. Безграничная принципиальность. Чувство собственного достоинства, несмотря на боль, предательство, унижения…
Три месяца бутафорских отношений. Унижать ее после всего случившегося? Катастрофа! Я вклинился, вломился в ее и без того, как оказалось, не беззаботную жизнь. Влез со своими капризными хотелками и честолюбием. Уроки, которые я собирался ей преподать. Третий мерзавец-препод. Не брат тех двоих, но ничем не лучше. Когда Уна закончила говорить, я чувствовал себя абсолютно разбитым! Она оказалась права: «Ничтожество», мнящее себя кем-то. Тщеславный урод, планирующий продолжить дело предков, беря за основу накопленные ими капиталы. Высокомерное дерьмо, желающее трахать красивых баб, ведущихся на деньги и власть.
Я вышел от Уны, не сумев выдавить из себя и словечка. Мне хотелось выть! Орать! И биться головой о стену. Вернувшись обратно в комнату, я занял на постели ту же позу, что и она… В тот чудовищный день в общежитии находилось два раздавленных человека, которым отчаянно хотелось сдохнуть!
Глава 24
Я так и не вернулась в стеклянную клетку после короткого разговора с чертовым Натанзоном. Передумала в последний момент. Прогулять смену, никого не предупредив. Очередное глупое недальновидное решение, что и говорить...
Желание выпить. Нет, надраться в хлам!
Я отправилась в ближайший бар и долго мусолила бокал вина, так и не решаясь накидаться в дневное время. Мысль о том, что нужно подыскивать новую работу, разъедала мою душу соляной кислотой. Новые собеседования, болтовня о своих достоинствах и профессионализме. Бла-бла-бла. Опытному кадровику достаточно бросить беглый взгляд на резюме, чтобы понять, добился ли человек чего-то в жизни или нет…
Номер телефона Натанзона на экране мобильника. Я из вредности так и не сохранила тот номер под каким-то именем. Авраам. Ави. Натанзон? Нет, надо было бы вбить «Засранец», но даже на это у меня не хватило сил. Казалось, если запишу его хоть как-то, Натанзон окончательно материализуется. Он — напоминание о совершенных грехах, неудачливости, убожестве моей жизни в сравнении с его. Резюме Натанзона. Кабинет кадровика.
— Какие вы можете назвать в себе плюсы, мистер Умник? — начала изображать низкий голос выдуманного мужика-кадровика в очках и деловом костюме.
— Я целеустремлен, собран, ответственен, организован, — пыталась повторить резковатые интонации Натанзона. — Плюс, я много достиг. В отличие от некоторых! — я сделала крупный глоток и махнула бармену, чтобы тот плеснул еще. — Да-да, уважаемый мистер-сэр, я, Авраам Натанзон, люблю трахать этот мир, и он отвечает мне множественными оргазмами…