В итоге мне дали пинка из «Мандариновой утки». Ни за что, ни про что, так считаю. Ведь я упорно, добросовестно трудился. Это почти добило меня! Денег, что я заработал в «Персее», хватило лишь на погашение долга за угол в квартире. Да, я отчаялся найти в городе приличную работу по специальности. Точнее, перестал рассылать резюме. Меня переклинило от чувства какой-то безысходности, от страха перед будущим. И перед гребаными работодателями, которые мнили себя черт знает какими богами и могли распоряжаться моей жалкой жизнью.
В один из дней я даже порывался свалить обратно домой, но бак тачки давно был пуст. У меня не было денег, чтобы заправиться. Выбор тогда встал между тем, чтобы остаться, продолжая влачить почти нищенское существование и хотя бы один раз в день скудно питаться, либо же тем, чтобы потратиться на топливо, но по дороге в Висконсин просить милостыню на пропитание или лазать по мусоркам в поисках чего-то съедобного. Или клянчить объедки в придорожных забегаловках…
А по приезду заявиться на порог родительского дома и попросить приютить хотя бы на время. Я представил победоносные и злорадные рожи предков. Их «секретное совещание» за закрытой дверью в комнате: Что-таки делать с блудным сынком?!
Итог. «Благородное» решение, точнее — одолжение с кучей разных условий. Работа на них в затхлом городе, из которого я совершил дерзкий побег. Возврат к тому, что входило в мои изначальные планы во время учебы в колледже. Семейный бизнес — как вечное заточение. Размеренная, скучная жизнь в провинции? Нет! Я не собирался тратить последние деньги на то, чтобы заправить бак топливом…
Протянуть несколько дней до окончания срока аренды комнаты. А затем отдаться в руки государства. Биржа труда. Отдать на откуп службе никчемную жизнь. Я находился в такой апатии, что решил делегировать безразличным незнакомцам свою судьбу. Временное пристанище для безработных, столовка для таких же, как я — неудачников и отщепенцев. Любая предложенная работа. Да, я поставил на себе крест и отныне не собирался бороться, рвать задницу ради карьеры. Не намеревался делать лишние телодвижения…
Всё изменил телефонный звонок с неизвестного номера. Я бы мог давно заложить трубку, ведь звонить-то особо было некому, а на счету давненько закончились деньги. Так же, как мог заложить и тачку, но, увы, по документам ею владел отец. И я ответил на вызов в смутной надежде, что объявится какой-нибудь приличный работодатель из тех, кому я писал ранее, еще будучи заряженным на успех в большом городе.
— Здорово, братан! — раздалось на том конце линии.
До боли знакомый издевательский тон. Джонни МакНил! Говнюк настиг меня в Чикаго в тот самый момент, когда дела и так складывались дерьмовее некуда.
Мне захотелось за-стре-лить-ся!
Прошлое… Уна. Мой гадкий поступок. Я старался не вспоминать ни о ней, ни о том, что натворил. Полная блокировка сначала во имя новых целей, а затем, чтобы не думать о суициде.
— Чего тебе, МакНил? — пробубнил я.
— Слушай, тут такое дело…
— Откуда взял номер? — перебил его с каким-то гнусным предчувствием.
— Э-э-э, один мой кореш учился с тобой, ну, короче, не подкинешь ли немного деньжат для сеструхи-подруги детства? У меня сейчас нет лишних, а хочется сделать ей достойный подарок ко Дню рождения. В общем, мы тут с компанией решили скинуться, и я вспомнил о тебе, чел.
Меня словно кипятком ошпарило! Чертов МакНил, значит, всё еще встречался с ней?! Боже! Вообще-то я рассчитывал, что они погуляют недельку-другую, а затем она бросит Джонни, потому как очевидно: он тот еще кусок дерьма!
Мгновенно выйдя из чудовищной, беспробудной депрессии, я впал в состояние отчаяния, перемешанного с дичайшим гневом!
Она и МакНил. Вместе! Именно я подтолкнул ее в объятия мудака, еще и заплатив за это сто долларов.
И вместо того чтобы послать МакНила, а затем пойти и повеситься, я будто воскрес!
Да-да, Джонни заставил меня сложить в единую формулу прошлое, настоящее и будущее. Будущее, которое открылось передо мной, как на ладони.
— Хорошо, — сухо бросил я ублюдку. — Номер карты пиши. Переведу деньги в самое ближайшее время.
— Вот спасибо, братан, уважуха. Ну, бывай!
Швырнув телефон на скомканную постель, я быстро оделся и вышел во враждебный злой мир. Вышел уверенно, ощетинившись острыми ежовыми иглами. И с конкретной целью…