[1] Свод правовых и религиозно-этических положений иудаизма
Глава 28
Последнее расставание? Да куда уж там!
Джонни появился на пороге уже под вечер. Я не хотела открывать, но он так настойчиво и нагло долбил в дверь, что соседи стали писать в домовой чат угрозы про вызов полиции. Наша квартира и так была не на хорошем счету. Крики, системные репетиции МакНила с гитарой, тусовки с корешами из группы, которые каждый раз оставляли после себя жуткий свинарник.
Короче говоря, я была вынуждена открыть Джонни. Он стоял на пороге с невероятно довольной мордой. И, что удивительно, не с пустыми руками. Он притащил вина, пива и суши с роллами.
— Крошка, у меня новости! — со входа начал он. — Турне! Да-да, Тенор договорился о выступлениях.
— Пошел вон, — процедила я, чувствуя, как гад ловко присасывается и опять выкачивает из меня энергию, словно самая настоящая пиявка-паразит.
Он сделал шаг ко мне и с силой обнял, шурша набитыми доверху пакетами, что по-прежнему сжимал в руках. Он заключил меня в тиски, из которых не было возможности выбраться. Да, Джонни привык пользоваться физическим преимуществом во всем. Кроме, пожалуй, работы, которую выбирал с позиции белоручки, не желая заниматься тяжким трудом. Впрочем, даже на работах «не бей лежачего» он надолго не задерживался…
— Уйди, не трогай, — прохрипела я, когда он дотронулся губами до моего виска.
— Клянусь, милая, этого больше не повторится. Я вышел из себя из-за твоих слов. Мне было так больно…
Сука! «Я», «мне», «больно». Как же я ненавидела его в тот момент!
— Мы уедем из города, мы выберемся. Вместе! — сладко нашептывал он.
— Никаких «мы», Джонни, хватит, перестань, уйди уже из моей жизни! — я тщетно пыталась увернуться от его поцелуев, которыми он осыпал мою голову, шею в свежих синяках.
— Нет, я без тебя не смогу, пожалуйста, крошка… — он разжал один из «тисков», чтобы поставить сумку со стеклом и алюминием внутри, а затем бросил пакет с суши.
Теперь его руки были свободны, и от этого стало еще противнее и тошнотворнее. Он обхватил мои скулы большими лапами и принялся целовать меня, пытаясь делать это как можно глубже, борясь с моими стиснутыми зубами своим ядовитым лживым языком.
В этот самый момент пикнул телефон в кармане халата, возвестив о том, что кто-то, наконец, вспомнил обо мне. Может, Шайла решила обматерить за то, что ей пришлось отработать прогулянную смену? Может, мать или отец в кои-то веки сподобились поинтересоваться, каково мое житьё-бытьё? Или же управляющему дома кто-то настучал про долбежку в дверь, и он, заодно, решил напомнить и про долг за аренду?
В общем, пока Джонни лез своим длинным, теплым языком мне в глотку, я мечтала ответить на сообщение, чтобы прервать действо, которое можно было считать изнасилованием. Очередным актом агрессии…
Фонд борьбы с подобным дерьмом. Фестивус. Я невольно хмыкнула, уже и не пытаясь сжать зубы. Именно для противодействия этой хрени мы тогда собирали деньги от продажи бэйглов и сандвичей. Ирония судьбы. Появление Джонни на том декабрьской вечере. Драка с крепышом-Лиамом. МакНил. Все девчонки в зале, в том числе и я, вожделели того, кто и являлся самым настоящим домашним насильником…
— Надо ответить, — процедила я. — Меня должны рассчитать на работе, наверное…
— Ладно, крошка, — услыхав о деньгах, МакНил наконец угомонился и отстал.
— Ну-ка, кто там тебе написывает? — прищурился он.
Мне не хотелось доставать телефон, но Джонни всем видом давал понять, что не уважает ничье личное пространство и в связи с моим внезапным «загулом» собирается проверить, с кем и о чем я переписываюсь.
В ужасном страхе, от которого прошибло в пот, я, молясь всем святым, достала дрожащими пальцами телефон и разблокировала экран...
Мессенджер. Одно непрочитанное сообщение. Контакт без фото-аватарки… Боже!
«Засранец»!!!
Джонни бегло глянул на экран и напрягся.
— Кто это? — металлическим голосом произнес он.
— Шайла, — почти не думая выдала. — Она так записана.
МакНил с недоверием уставился на меня.
— Это прикол такой, я хотела записать «Засранка», потому что она взбесила в первую смену, а Т9 выдало это. Мы помирились и решили оставить в виде хохмы, — первый раз, мать его в жизни, врала я так выразительно, убедительно и умело.
Иного выхода не было. Отобранный телефон и два движения пальцев Джонни отделяли от меня от чего-то фатального... Возможно, даже от пули в лоб из револьвера, что МакНил хранил в тумбочке. Предательница, шлюха, которая изменила ему перед самым взлетом в карьере. Неизвестно, что именно написал Натанзон, но Джонни всегда заводился с полоборота, и любая ерунда могла вывести его из себя.