Но еще больше меня заинтересовал один мужик. Да-да, именно мужик. Восточная наружность. Очень строгий, жесткий человек. Невероятно подвижный, расторопный, слаженный. Всё по полочкам, по местам. Каждое действие выверено до секунды. Настоящий робот, боевая поварская машина, которая, казалось, может в одиночку быстро обслужить хоть миллион голодных людей.
Как-то раз я долго, пристально наблюдал за его работой после очередного дня в «Мандариновой утке». Я не мог позволить купить арабскую шаурму. И, захлебываясь слюной, просто изучал того повара.
Так вот, я пришел в ту забегаловку ночью, когда на улице почти никого не было. Муса курил рядом со входом. Высокий подтянутый чувак. Грозный, как турецкий военачальник эпохи, когда принято было махать саблями и пришпоривать коней, летя с угрожающими воплями навстречу врагу. Перед ним я выглядел жалким клерком, который случайно переместился в прошлое и оказался на поле боя.
— Прошу прощения, — неуверенно начал я.
Восточный мужик смерил меня холодным, каким-то агрессивным взглядом и кивнул, мол, чего тебе надо, недоумок?
— Мне очень нужна работа. Очень! Любая. Я готов делать что угодно…
— Еврей? — бесцеремонно пробубнил он.
— Угу, — отчего-то покраснел я.
Мужик сплюнул и сделал очередную глубокую затяжку.
— Ладно, — неожиданно сказал он, хотя я ожидал, что тот пошлет меня куда подальше. — Что ты умеешь?
— Э-э-э, — я еще больше вспыхнул. — Ничего, но я быстро учусь.
— Пошли тогда, — махнул он рукой, бросив окурок в мусорку.
— Только у меня… — осекся я чуть не ляпнув, что у меня есть условие.
Да уж, не в моем положении было диктовать условия, черт! Поэтому я дипломатично добавил, что очень нуждаюсь в том, чтобы получать хоть какие-то деньги ежедневно и на руки.
— Ясен перец, — сузил черные, как ночь, глаза мужик. — В противном случае ты бы не притащил сюда свою израильскую задницу. — Как тебя звать-то?
— Авраам Натанзон, — прохрипел я, всё еще не веря своему счастью.
Шанс проявить себя. Деньги на руки. Возможность поработать на одной кухне с восточной машиной. Возможность скинуться на подарок Уне. Да, тот мужик, представившийся Мусой, казался спасителем. Морским канатом, за который утопающий в нищете и безверии в себя парень уцепился с лютым остервенением.
Муса оказался не менее презрительным к людям, чем я. Настоящий мизантроп. В дневные и вечерние смены он, будучи главным, гонял поваров-помощников так, что у них пятки горели, а уши сворачивались в трубочки от отборного американского мата, смешанного с эпитетами на турецком. Мне нравился Муса. Я старался не мешаться у него под ногами, четко выполняя приказы. «Нашинкуй салат», «замаринуй лук», «заправь посудомойку» и так далее…
Правда, в ту первую ночную смену я кое в чем косячил по незнанию и очень психовал, что Муса даст мне пинка, не заплатив. Но в конце рабочей ночи он полез-таки в бумажник и сунул мне пятьдесят долларов. Как по мне, вполне справедливая плата для новичка. Короче, мы сработались. Позже я предложил ему поучаствовать в новом дельце. И он, немного поворчав, согласился.
— Если б ты не был евреем, то в жизни не ввязался бы, — хмыкнул он.
— Слушай, Муса, а почему ты взял меня тогда?
— Потому что ты-таки еврей, говорю же, — пошутил он, традиционно без улыбочки, но я уже хорошо изучил его манеры и знал, когда он шутит, а когда нет.
— А если серьезно? — напирал я.
— Ты не брал чужого. Ты, Ави, пришел без гроша и от отчаянного положения. И наверняка был голодным. Но ты не попросил ни крошки, ты исподволь не съел ничего. Хотя мои кретины-помощнички без конца пытаются что-то слямзить, суя руки куда попало. Я борюсь, но бесполезно. Ты порядочный и гордый человек, Натанзон, поэтому я в деле. Хочу заработать на тебе побольше деньжат, — не пошутил он.
Для открытия первой точки питания пришлось пойти на беспрецедентные для «порядочного» меня меры. Да-да, я попросил чуваков с района помочь разобрать отцовский Джип Гранд Черокки и толкнуть запчасти по автомастерским, где без лишних вопросов принимали машинный «фарш» и кузова. Когда парни узнали цель, для которой нужны вложения, то очень обрадовались за меня, сказав: «Мы верим в тебя, бро, сделай это и выберись уже из этой задницы!»
Я был так растроган, что на время даже забыл, что презираю людей. То были классные ребята, настоящие кореша! И я на всю жизнь зарубил на еврейском носу, что не всегда стоит судить людей за их грешки. Что гнусно оценивать человека по одежке. Парни оказались куда лучше, чем те надменные мудаки из «Мандариной утки».
Кстати о птичках-Утках и всяких «Персеях»…