— Надо, сама ищи, крошка, — потянулся Джонни, заходя на кухню. — Ты чего такая кислая? Случилось что? — с издевкой хмыкнул урод.
Придурок! «Кислая», серьезно?! Да у меня в душе пели соловьи!
Тем временем появилась и бабенка. Одетая, но растрепанная и с мерзким выражением на физиономии. Она глядела на меня так, будто это я вломилась в ее дорогие апартаменты и трахнулась с ее мужем или любовником. Она процокала на каблуках мимо, произнеся МакНилу:
— Увидимся, Джонни! Я звякну.
«Увидимся, Джонни!». Ясно. Они спали до того. И наверняка МакНил просил у нее деньги на житье-бытье…
Мы остались одни в квартире. Джонни заварил себе кофе и развалился в кресле, что-то написывая в мобильнике. Меня чуть не вырвало от мысли, что перед сдачей квартиры именно я вынуждена буду прибирать последствия потрахушек тех двоих. А МакНил сидел и делал вид, что не замечает своих упакованных по мешкам вещей.
— Короче, Джонни, это будут последние слова, которые я скажу тебе, — начала я.
— Угу, ну валяй, — небрежно кинул он с вызывающей ухмылочкой.
— Ты уйдешь. Уйдешь навсегда. А если нет, то я вызываю полицию. Они увидят это, — указала на синяки на шее. — Клянусь, что на сей раз я сниму побои в больнице, а соседи подтвердят, что слышали не раз, как ты бил меня, как угрожал расправой. Тебя упекут в тюрьму или, может, дадут условку с запретом приближаться. В любом случае, Джонни, ты оставишь меня в покое.
Кто б видел его морду в тот момент! МакНил продолжал сидеть в той же вальяжной позе, но лицо его мрачнело с каждым произнесенным мною словом.
— Я уйду из хаты, чтоб ты собрал то, как считаешь, принадлежит тебе. Можешь запереть дверь на ключ и оставить железку себе, а можешь, просто оставить ее открытой нараспашку. Всё равно тут особо нечего брать. Можешь даже подпалить квар…
— Ты уезжаешь, да, крошка? — зажмурился МакНил.
— Не твоего ума дело, — сухо отрезала. — Всё кончено, прощай. У тебя есть полчаса. — я прошла в коридор, чтобы одеться.
Боже! Джонни на сей раз не встал у меня на пути. Я выдохнула с невероятным облегчением, когда вышла на улицу…
Глава 35
— Господи! — облегченно выдохнул.
Сообщение от моей девушки. «Ави, не волнуйся за меня. С МакНилом — всё! Занимайся делами. Встретимся, как договаривались, в десять у меня». Смайлик в виде сердечка. И смайлик в виде поцелуя. И еще один, со следующим сообщением — флаг Чикаго. Мое сердце просто пело!
А ноги — не шли в ресторан… Я не хотел «заниматься делами». Точнее, одним дельцем всё же хотел. Безостановочно брать Уну Файн! Да-да, после сладкой ночной неги я собирался «подебоширить» с ней. Еще как покувыркаться, крепко сжимая ее тощую попку, которую, к слову, я планировал немножко откормить в ресторанах Чикаго по приезду.
Нехотя, но я отправился в свое заведение.
И чуть не обомлел!
Народу там была уйма, а запарившийся Муса с ходу обматерил, когда я, выспавшийся и бодренький, зашел на кухню.
— Что сияешь, как новый чайник, ебт твою мать?!
Муса шутил, он не всерьез злился. Боевой машине нравился такой режим и звон постоянно открывающегося и закрывающегося отсека для налички в кассе. Впрочем, не исключено, что Муса обложил меня матами, так как завидовал. Он знал, что я занимался любовью с девушкой, в то время как он пахал до ночи и не имел возможности подцепить какую-нибудь местную цыпочку для утех.
— Либо убери, бля, это выражение с лица, либо выметайся! — выдал он, хмыкнув. — А лучше, иди работай!
Расставание с другом. Мы с Мусой упорно делали вид, что всё путем, и это просто рабочие моменты. Да, уговор есть уговор. И общее решение: Муса остается на какое-то время в городке, чтобы наладить работу и подыскать дельного управляющего. А я должен был вернуться в Чикаго. Я знал, что начну тосковать по засранцу. Адски тосковать! Предположу, что Муса испытывал нечто схожее. И от этого щемило в груди…
— Я немного буду по тебе скучать, турецкая ты морда, — вдруг сказал я.
И на мгновение работа на кухне остановилась! Помощники Мусы замерли, отвлекшись кто от чего. Мой кореш и конченый матершинник смерил меня добрым, но каким-то насмешливым взглядом.
— Ты совсем размяк со своей девчонкой, еврей. Я не буду ни секунды скучать по твоей довольной морде, вали отсюда!
Муса два раза громко хлопнул в ладоши, прорычав: «Р-р-работаем!» — и кухня снова пришла в движение…