И да, мне пришлось одевать ее, потому что Уна не могла сделать этого самостоятельно.
— Боже, — вдруг прошептала она. — Что же делать?! — она в рассеянности глянула на пятна крови.
— Думаешь, всё кончено?! — на каком-то автомате спросил я.
Уна зажмурилась. Ее лицо отражало дичайший страх. Фатальность. Она подумала, что Джонни сдох. Что я убил его и теперь она станет участницей еще одного действа под названием «Суд. Свидетельница убийства».
Или соучастница?
Унизительные допросы в полиции. Голая девушка на окровавленном матрасе. Попытка изнасилования. Следы побоев. Обнародование фактов и нюансов ее сожительства с ублюдком на суде. Расспросы прокурора. Гособвинение. Попытки очернить жертву, выставить ее провокаторшей. Доведение до ручки «бедного» влюбленного музыканта стервой, которая изменила ему с убийцей.
— Нет, — я натянул на ее стопу носочек-следок. — Это только начало, Уна. Мудак, увы, жив. Но, поверь, он к тебе больше не приблизится, даю слово. А еще, поверь, он очухается и отправится в больницу, где его подштопают. Нет, к тому моменту, когда он придет в себя, из его поганого тела не вытечет вся кровь. Жаль, конечно, но этого не случится.
Я говорил с ней сухо, четко, старался быть убедительным. Я намеренно не кинулся утешать, чтобы Уна окончательно не утонула в нервном срыве. Поскорее вытащить ее из квартиры — вот какая была цель.
После накала, что царил в комнате, улица встретила нас свежестью и прохладой. Я шумно выдохнул с облегчением.
Всё было кончено!
Нет, всё только начиналось…
И следующий шаг: заполнить голову Уны чем-то светлым. Не позволить сомнениям и ошибкам из прошлого снова опутать ее гадкими щупальцами темного спрута. Грязные слова ублюдка Джонни про деньги. Он выкрутил всё так, чтобы Уна возненавидела меня навсегда.
Еще один шанс. После удачи с баскетбольным мечом. Стоя перед ней, я осознавал, что если не расставлю все точки над «и» сейчас, то, когда она рано или поздно отойдет от шока, сама вспомнил те слова. И тогда не видать мне прощения как своих ушей.
— Уна, послушай. Этот разговор будет недолгим. Прямым и по существу, — нахмурился я.
Да-да, я не собирался вымаливать у нее прощения, стоя на коленях. Такой уж характер. Я намеревался преклонить колено перед Уной, пока что Файн, один-единственный раз, когда придет подходящее время. Моя смелая самоотверженная девочка, отчаянно желавшая спасти меня от расправы МакНила. Истерзанная девочка, которую срочно надо было сделать счастливой. И СНОВА сделать МОЕЙ!!!
— Всё, что я творил тогда, было дичью. — начал я. — Но знай, что мной двигали чувства, ясно тебе? — я сбился с мысли, переключив внимание на ее реакцию.
Уна потихоньку начала приходить в себя и слушала с вниманием.
— Так вот, да, самые разные чувства к тебе, Файн. Ты можешь и дальше жалеть себя, считать, что все мужики в мире козлы. Да, может, так оно и есть. Я гребаный козел, потому что хотел тебя заполучить. Я мудак, потому что давал деньги Джонни, думая что он тратит их на тебя. Да-да, Файн, такой вот ужасный способ хоть как-то искупить вину перед тобой.
— Остановись, — прошептала Уна, зажмурившись.
— Нет уж, Файн, дай закончить. Я же обещал, что это не займет много времени, — строго произнес я. — Так вот, Уна Файн. У всех людей есть теневые стороны. И ты не исключение, поверь. Мне ли не знать. — Я не сдержал ухмылку, намекая ей и на отказ мне, и на интрижки с Питтерсами, да, в общем, на всю ту разную херню, что она вытворяла. — В общем, про стороны: ты можешь жалеть себя, припоминая психа-Джонни и прочее… А можешь глянуть на это под другим углом. Битва за тебя! Ясно, на хрен? — да-да, я кричал на опешившую Уну. — Битва двух свихнувшихся из-за тебя мужиков. Ставка — жизнь или смерть, ни много ни мало, черт! И да, я видел, как ты смотрела на МакНила на Фестивусе. Немаловероятно, что ваши дорожки пересеклись бы при любых раскладах. В общем, каждому из нас надо было пройти тяжелый путь. И мы можем вынести уроки или же продолжать мучиться всяким дерьмом, типа совести или жалости к себе любимым. А еще мы можем…
— Мурлыкать в одной постели, — наморщив носик, пролепетала Уна и лучисто улыбнулась. — Какой же ты зануда, Натанзон, боже! Я опять должна просить тебя поцеловать?
И правда! Наш поцелуй перед рестораном. Чтобы избавиться от чувства того, что я несообразительный кретин, дурак, я впился в губы ТОЧНО МОЕЙ девушки.