«Да, ручаюсь!» — гордо выпятив голую грудь, подтвердила тигрица. — «Четыре дня я мучилась от голода! Четыре дня я смотрела в потолок от скуки, а мои когти невыносимо зудели! Всё из-за твоего мерзкого приказа не покидать номер! Где тебя носило, урод?! Как ты мог забыть обо мне?! Тебе совершенно наплевать на меня! Я думала, что смогу смириться с таким хозяином, но этому никогда не бывать, если ты так относишься ко мне!»
Выражение Кёна изменилось. Он застыл, как истукан. Над сердцем нависло горькое чувство вины. За всю прошлую неделю у него не проскользнуло ни единой мысли о Триане по весомой причине, что никак не отменяет факта того, что она страдала. Парень виноват. Он не имеет права злиться на неё.
Триана тоскливо обняла себя за плечи: «Если бы не те хорошенькие мальчики, то я бы страдала от голода до сих пор… Они не только кормили меня каждый день, но и развлекали. Научили играть в карты, рассказывали истории всякие, шутили и смеялись. Но пришёл хозяин, избил одного и прогнал остальных! Какой же ты… Нехороший.»
Кён покачал головой: «Господи, ты настолько глупа, что не поняла примитивных мотивов тех парней… Да, они были добры к тебе, но, как ты думаешь, почему?»
Тигрица непонимающе нахмурилась: «Разве нужен повод, чтобы помочь нуждающемуся? К тому же мы всего лишь развлекались! Они хотели занять меня… Им понравилось моё общество, ведь я красивая и благородная.» — убеждённо закивала она.
Парень с мучительным стоном обхватил ладонями лицо и презрительно выплюнул: «Романовы хотели тебя трахнуть, дура! Тебе не показалось странным или подозрительным то, что они играли с тобой в карты именно на раздевание? В людском обществе нагота неприемлема, и ты об этом знала! Ты хоть что-нибудь чувствовала, обнажая свои сиськи перед озабоченными подростками?»
У высших зверей притуплено чувство стыда. Ношение одежды необязательно. Xодить голой и светить своей грудью для них в порядке вещей. Показывая свои прелести озабоченным мальчикам, девушка даже не задумывалась о чём-то таком. Она вообще не воспринимала их, как потенциальных самцов. Любые их заигрывания или попытки сблизиться принимались за забавную шутку. Только Сруль удостоился права восприниматься самцом в глазах тигрицы, и то только после того, как успешно напугал её рёвом, свойственным альфа-самцу.
«Но… они всего лишь симпатичные вкусные безобидные мальчики! Почему я должна испытывать хоть что-то такое перед ними? Даже если они задумали всё то, о чём ты говоришь, я бы не позволила им добиться желаемого!» — возразила уверенная в своей правоте Триана, искренне недоумевая, почему хозяин негодует. — «Я испытываю к ним только благодарность за кормёжку и веселье, а вот ты меня огорчаешь!»
«За тобой надо следить, как за ребёнком…» — мрачно пробормотал Кён.
«Ты сам виноват, что отдал мне такой дурной приказ! Не смей винить меня в чём-то!» — она обиженно отвернулась, не забыв еще и сердито фыркнуть.
Кён потёр глаза пальцами: Она, конечно, по-своему права… но мне начхать. Я просто обязан вправить ей мозги. Пусть она и моя слуга, но такой наивности моя душа не приемлет. Мне придётся очеловечить её, чего бы это ни стоило.
Парень принял решение изменить Триану, а для этого нет ничего лучше, чем отправить её на учебу в Цернос. Ученики и учителя научат её морали, культуре, традициям и ценностям человеческого общества, ну а Лавр примет в этом главную роль.
Помимо этого Кён заработает какой-никакой тьмы, а главное, закроет вопрос с Охотниковыми. Любое промедление ему невыгодно. Они могут начать копать под Булковых и узнать его настоящую личность, тогда плакала профессия следователя.
Что касается рисков, то они тоже есть — в лице посланниц сект или тех же Охотниковых. Впрочем, тигрица, способная одолеть чуть ли не императора, обязательно защитит его.
Кён принял душ. Стоило ему выйти, как он встретился взглядом с хищницей.
«Может, хотя бы извинишься?» — пробурчала надувшаяся Триана, поправляя чулок.
Кён закатил глаза: «Признаю, во многом я виноват, но извиняться перед своим трофеем точно не стану. Однако я чётко помню, что задолжал этому обиженному тигрёнку массаж.»
Выражение красавицы вмиг просияло: «Правда?!»
Вскоре Триана сладко постанывала, чувствуя себя таящим на солнце кусочком масла. Чудесные руки хозяина… Она давно влюбилась в них. Однако одного сеанса недостаточно, чтобы простить никудышного хозяина за причинённые ей обиды.
В какой-то момент Кён подложил несколько подушек тигрице под живот, тем самым приподняв её аппетитный зад, и стянул с неё трусики, искушая себя ослепительным зрелищем, за которое те Романовы отдали бы души. Парень плавно перешёл к массажу упругих ягодиц и спускался всё ниже.