Ему теперь каждую ночь снились руки Кира, он сам и каждую ночь просыпался со стояком. Не трогал себя, получая мазохистское удовольствие от тянущей боли в паху, лежал до тех пор, пока не засыпал опять, или до сигнала будильника.
Сашке предпочитал не звонить – боялся нахамить на пустом месте. Когда Люба подошла к нему и, заикаясь, попросила разъяснить пару абзацев в её отчёте для Рубероида, то Сергей с трудом сдержался, собрав всю свою волю в кулак. Он понимал, что эта не обычная любезность, помощь коллеге, это – для спасения их общего коллективного зада. И Люба получила ответы стальным, но, тем не менее, относительно спокойным голосом.
Измучив других (Сашка даже послал его, когда Сергея занесло в очередной раз. Смертный, зачем позвонил?) и себя, он окончательно покорился. Шлюха? Пусть! Не к месту даже вспомнилась та самая Пышка*.
А проснувшись сегодня утром неожиданно понял, что ему всё равно. Он устал с собой бороться. Выкинуть Кира из головы, даже зная о нём ТАКОЕ, он не мог.
Он снял очки. Растерян. Пальцами трёт стёкла. Дать ему салфетку?
Я удивлён? Есть немного. А ещё рад! Рад настолько, что решаю чуть повременить со своей реакцией и следующими словами – надо придти в себя.
"Что он тут делает? Как хорошо, что я согласился отогнать машину. Это мой шанс. Глупо будет его упустить. Теперь он никуда не денется... от меня на шоссе... почти ночью".
- Я выйду, останови, - Кир очнулся. На меня не смотрит, отвернулся к окну.
- Не чуди. Сиди спокойно. Я отвезу.
Какое-то время едем молча.
- Кир, наверное, пора... – договорить не успеваю, а так долго слова подбирал.
- Я не хочу разговаривать, - сидит так же, отвернулся от меня, изучает чернеющий лес, сопровождающий нас почти сразу после выезда из города. – Когда будет указатель В***, надо будет свернуть направо и дальше километров двадцать прямо до С***, - всё же решил, что надо объяснить мне дорогу.
- Хорошо.
Опять молчим.
- Кир, это глупо!
Не хочу сдаваться. Жаль, конечно, что я не в своей детке сейчас. Но сегодня я не упущу свой шанс. Надо объясниться и всё. Потом – всё будет. Уверен.
- Останови.
Вот упёртый!
- Кир, нам надо поговорить. Ты что, боишься меня, что ли? Не съем же я тебя.
- Я не хочу разговаривать, дай мне выйти. Останови!
- Кир, что ты как ребёнок себя ведёшь. Давай нормально...
- Останови, выпусти меня, - голос заметно потяжелел – Кир был очень серьёзен.
Услышав звуки, доносившиеся сзади, понял, что он продолжает дергать дверь. На ходу собрался прыгать? Детский сад!
- Слушай, - хорошо, что я по привычке, машинально, заблокировал двери с самого начала. – Время – к двенадцати, у тебя нет денег, да и здесь тебя не подберёт никто. Ты не уедешь.
Кир метнулся к моему сидению и зашипел в ухо:
- Откро-ой две-ерь.
- Я просто довезу тебя, - он был уже зол и, кажется, испуган. – Не хочешь разговаривать – не будем.
- Бл*дь, останови и открой эту чёртову дверь! – он уже орал.
А ведь я ни разу не слышал, чтобы он матерился. Может, правда, мне везло? Но мне нравилось, что он не похож этим на своих сверстников. Я сам редко скатывался до мата. Не любил. А сейчас-то что? Неужели Кир настолько испугался.
- Дальнобойцу довоз будешь отрабатывать?! – мои децибелы сами незаметно повысились в ответ, включил свет в салоне и развернулся к нему. – Может, мне тоже?..
Кир отшатнулся от меня, забился сзади в угол, к дверце и затравлено глядел оттуда. Глаза сверкали, на щеках два красных пятна, сумку он выставил вперёд, словно щит. "Он же не плакать собрался?"
- Чего испугался-то? Ты ж привычный? – я с удивлением разглядывал его. Явная паника в глазах. "Что я творю? Испугал парня".
– Ладно, забыли, - я развернулся лицом к дороге. – Посмотри вокруг, разуй глаза! Здесь негде остановиться, идиот! Видишь? – смотреть на него не было никаких сил – испуганный, часто дышит. Да и слететь с дороги тоже не хотелось.
- Открой... – голос сорвался и скрипел от волнения, а может и страха.
Мне самому стало страшно. Вдруг почудилось, что он сейчас бросится на меня, и тогда мы точно окажемся в кювете. Я прижался к дорожному ограждению насколько мог, остановился и разблокировал дверь. Поворачиваться не стал – следил за ним в зеркало. Кир по щелчку замка, как по команде, тут же чуть не вывалился из машины.
Рассчитывая, что на прощанье он задержится – попрощаться со мной, что ли:
- Кир, прости, я тупо пошутил. Но ты, правда, не сможешь... – кому я говорю? Парень уже далеко, он перемахнул через ограждение и почему-то уходил в лес. Быстро, почти бегом. Куда его несёт?
Я понимал, что бежать за ним глупо – будет только хуже. Всё равно в такой кромешной темноте я его не найду, а он, испугавшись, потеряется ещё, тогда всю ночь блуждать будет.
Колёса, шурша мелким гравием, набирали обороты – я решил уехать от греха. Авось подвезёт его кто. Хотелось надеяться, что когда Кир успокоится, то вернётся на шоссе и поймает попутку.
- Ну что, детка, я – мудак?
* Новелла Ги де Мопассана "Пышка". XIX век.
Глава девятая
Через два часа, возвращаясь в город, я проклял всё: и дождь, так некстати, зарядивший, и долбаный карандаш, которым Сашка накарябал адрес так, что разобрать было нельзя (а может это я так замусолил надпись, пока искал листочек), и этого Иваныча, который уже, видите ли, закрыт, и ждал до полуночи, как был уговор, а посему глубокой ночью открывать неизвестно кому не собирается. Да ещё и оказалось, что забыл вернуть руль на место – так и ехал, думая – что так неудобно-то? Но больше всего я злился на себя, что поддался на Сашкины уговоры гнать в такую туртуевку его тачку.
Он! Не может быть! На другой стороне дороги, у ограждения мелькнула фигура в светлой куртке. Я резко нажал на тормоз. Машина вильнула, пошла чуть боком и остановилась. Я давно уже проскочил это место, где заметил сгорбленный силуэт, но всё одно – выскочил из машины. Дождь тут же вернул мне возможность мыслить здраво – запрыгнул обратно, молясь, чтобы до разворота не пришлось слишком далеко ехать.
- Детка, детка, давай, - я ни сколько смотрел вперёд, а сколько прилип глазами к зеркалу заднего вида, пытаясь в кромешной дождливой мгле разглядеть оставшегося на дороге Кира.
Я даже не сразу сообразил, что обращаюсь к своей детке, хотя она осталась там, в городе – стоит перед домом. "Исправлюсь, детка, извини".
- Давай, давай, - неизвестно кого подгонял я: себя, машину, дорогу. Разворота всё не было. Я бы сам уже давно развернулся через сплошную, машин всё равно нет – скоро два ночи, как-никак. Но на дороге было разделительное ограждение – только на самолёте...
Наконец, мост. Удача.
Я ехал и вглядывался вперёд. Где Кир? И почему я не заметил место, где он стоял? Твою мать! Дворники безостановочно сновали туда-сюда, но мне казалось, что именно из-за них я не могу разглядеть его. Я потёр стекло перед собой. Запотело что ли? Ещё повозил рукой – микронные капельки влаги стёрлись, но лучше видно не стало.
А может его кто только что подобрал? Машин навстречу мне не попалось ни одной, но от этой мысли, что не увижу Кира, что упустил, меня замутило, повело, я даже замотал головой, чтобы отогнать дурноту. И... проехал его.
Тормоз. "Ты молодец, не моя детка!" Выровнял, остановился. Сдал назад.
Когда я поравнялся с ним, то решил не выходить из машины, боясь снова напугать его. Беготня по лесу ночью – это не мой конёк. Опустив стекло с его стороны, и подавшись всем телом ближе к окну замер. Что говорить я даже не придумал.