Люба подняла на меня глаза, и вопросительно качнула подбородком: "Что?" Я сделал вид, что просто задумался и углубился снова в свой монитор. "Сказать ей? Или не надо?"
Наша Люба точно не сможет сопровождать выполнение такого договора от начала до конца, особенно на заключительном (выводы, перспективы, рекомендации) этапе. У неё и функции были всё время другие, может позже, попрактиковавшись у неё и получится, но не сейчас. Беру лист с резолюцией и несу ей, кладу на клавиатуру и жду. Люба долго сидит, уставившись в то место, где только сейчас были клавиши. Поднимает голову и глазами полными слёз смотрит на меня.
- Я всё сделаю, только не надо сейчас... Ты делаешь, что обычно. Остальное, как и раньше, сделаю я и отдам тебе готовые бумаги, объясню всё... для твоего отчёта Рубероиду. Поняла? Только не реви! – Люба зажала рот рукой и выбежала из комнаты.
Хотелось орать! Ненавижу бабские слёзы.
Если сейчас её не прикрыть, то завтра Рубероид "придёт" и по наши души. Он взялся проверять нашу профпригодность? Сейчас меня интересовало лишь одно – знает ли Никодимыч обо всём этом. Может он сам и санкционировал эту проверку, потому и уехал?
Я специально приехал к окончанию его смены, подгадал, чтобы моя машина оказалась в числе последних, что он заправляет. Получилось. Почему-то совсем не волновался. Ладно. Вру. Волновался. Волновался так, что вибрировали мышцы, даже в ногах я чувствовал этот нервный гул.
Он стоял около бензобака, придерживая пистолет. Понимая, что пора, я вышел и встал около него.
- Кир, ты всё? - послышалось от соседней колонки. Я повернул голову – Ар.
- Да, последняя. Пока, Ар, - Кир махнул рукой и, вынув пистолет, сказал уже мне:
- Можно расплачиваться. Всего хорошего, - отвернулся и отступил к колонке. Он уже вставил на место пистолет. Надо решаться.
- Могу тебя подвезти, – Кир, повернувшись всем телом ко мне, несколько секунд разглядывал меня. А вот тут-то завибрировала последняя мышца в моём теле: сердце заскакало, забилось так, что средняя пуговица на моей рубашке заходила ходуном. Он видит? Я пригладил рубашку на груди, придержал рукой.
- Легко! – он поднял вверх уже свободную правую руку, сначала растопырил пальцы, потом как-то взмахнув по-особенному в воздухе замысловатой щепотью, склонил голову в дурашливом поклоне. "Франция, мушкетёры..." – отчитался мозг.
Я сел в машину, пытаясь унять дрожь. Посидел, пока сзади не услышал раздражающе противный сигнал.
- Уезжаю, уезжаю, - я отъехал чуть дальше, встал недалеко от выезда с заправки. Почти бегом расплатился. Кассирша никак на меня не отреагировала, и я счёл это добрым знаком.
Я не знал, откуда он появится – здесь было столько всяких разных неприметных дверей для персонала. Выдохнул, постарался успокоиться. Стал разглядывать свои руки, лежащие на руле. Считал до десяти. После очередной десятки поднял голову и увидел в зеркало заднего вида Кира: с брезентовой сумкой через плечо, в светлой ветровке и голубых джинсах. Он прямиком шёл к моей машине. С заправки протяжно свистнули. Кир чуть опустил голову, но траекторию не поменял. Я снова стал смотреть на свои руки – теперь мне бы помог счёт до ста, но, увы... у меня просто не было на это времени.
- Ну что, поедем?
Я едва сдержался, чтобы не подпрыгнуть от неожиданности: Кир уже стоял около моей дверцы. Он стал приближаться... ближе... ближе ко мне, немного согнулся, прислонился к машине. Вот он сложил в открытом окне руки, положив одну на другую, вот он плавно опускает свой подбородок на эту импровизированную полку, наваливается телом на машину – между нами было сантиметров десять. Я чувствовал его дыхание.
Кир пристально смотрел мне в глаза и нежно улыбался. "Нет, я погорячился, - видя его так близко и... улыбка... – до ста явно будет мало!"
Я застыл, словно чугунный памятник очередному писателю в чугунном кресле и продолжал пялиться на него. Губы были так близко. Язык... Что он делает? Звуки смазались, стёрлись. Я видел только его язык, что облизывал губы.
- ...как?
Я, смог, наконец, оторваться от созерцания его рта и посмотрел на него. Что он сказал?
- Чего замер, говорю? К тебе поедем или ко мне? – он ещё раз медленно с выражением облизал губы и сделал то пошло-мерзкое движение языка за щекой. – Так как? Куда двинем?
Я очнулся. Этот тон, эти недвусмысленные движения, выражение его лица... Так он – шлюха? Собрался к очередному, подрабатывать? Кровь бросилась мне в лицо, застучало в висках. Я стиснул зубы.
- Отойди от машины, - процедил я.
Парень не двинулся.
- Пошёл вон!
Кир чмокнул воздух около меня, подмигнул и обижено-манерно пропел:
- Ну-у-у... как хочешь. Сам позва-а-ал...
Я уже не слышал, не слушал, не хотел слышать. Взревел мотор... только бы заглушить его слова, его развязные интонации. По газам. Кир еле успел отскочить от машины.
Припарковавшись у дома, я долго не выходил. Машинально гладил руль и повторял:
- Детка... детка...
Дома у меня нашлось полбутылки водки.
Значит, вот какие нынче в моде подработки у студентов? И клиентов искать не надо – сами подкатывают, и выбор можно сделать хороший – оценил тачку и...
Одна, вторая... Где-то был хлеб. Завтра на работу. Ещё одна...
Он такой... он такой! Мысли не связывались. Ещё одна...
Губы... Его руки... Длинные пальцы... А язык... маленький розовый кончик! За это надо выпить!
«Выкручивается» он!.. И почему я не дотронулся до него тогда, когда он только присел, так близко... так близко был... Надо было сразу, чтобы он не успел... не успел начать... Шлюха!
Это всё? Уже? Значит эта – последняя!? Ладно...
Кровать, я иду! Или не иду... Нет, лучше пойти...
Всю ночь я целовал эти развратные губы, я мял, жевал их, посасывал язык, врывался в рот... глубже, глубже... Мне хотелось в него, совсем, до конца, до крика: чтобы он стонал мне в рот, чтобы шептал моё имя, чтобы дрожал, вжавшись в меня.
В животе закручивалась огненная пружина, туже, туже... Лицо Кира плавало, кривилось, туманилось: "Сам позва-а-а-ал... Иди ко мне!"
Вскочил на кровати, сел. В трусах – мокро. "Ещё не хватало. Мне ж не пятнадцать!" – я с остервенением тёр губы. Они зудели, ныли, словно всё было наяву: его дыхание, прохладный шёлковый кончик языка, что скользил...
Твою мать!
Что я творю! Парень – шлюха. Может даже и профессиональная шлюха. А я как влюблённый подросток кончаю от своих снов.
Только пять утра. У меня ещё два часа. Смогу?
Лёг, закрыл глаза... Язык, облизывающий губы, близко-близко...
Не могу. Я даже закрыть глаза не могу, чтобы не увидеть его.
Опять? Только ж кончил? Я сдёрнул испачканное бельё, отбросил к двери. Может так получится? Насколько мог терпеть сжал яйца, продышался... Легче.
Но теперь я был учёный и глаза закрывать не стал, так и лежал, мечтая уснуть, пялясь в потолок. Кажется, получилось?
Глава восьмая
- Выручишь? – Сашка с утра пораньше. – Занят сегодня ночью? Вечером?
- Ночью? Тебе помощь, надеюсь, не в койке требуется? – не смог смолчать я.
- Всё не так интересно, к сожалению. Отгонишь мою машину в ремонт?
- Могу в принципе. Что случилось?
- Долго объяснять, да и не хочу, нервы – ни к чёрту. Главное, что доедешь, не встанешь по дороге.
Получается, что моя топливная лампочка – чепуха? Это хорошо.
- Ты решил, наконец, убрать тонировку с передних дверей?
- Нет, там другое...
- Ладно, куда ехать? – я решил Сашку больше не терзать.