Действительно, вытянуться во весь рост в теплой мраморной ванне после всех блужданий по лесу было подлинным чудом. Он даже задремал и почти не чувствовал, как две молодые прислужницы намыливают его тело и распутывают волосы.
— Ну вот и все, ваша милость, — голос одной из девушек вернул его к действительности. — Оденьтесь вот в это. Все ваши вещи в таком состоянии, что их долго придется чинить. А это одежда брата госпожи, она вам подойдет.
Ему подали хорошую одежду, видимо, это был охотничий костюм, почти новый.
В этом наряде и после купания Альберт выглядел, как и подобает вельможе, о чем тут же упомянула Мирта, увидев его.
Обед подали в том же зале, где они недавно беседовали, и молодой человек учтиво подал руку даме, сопровождая к столу.
Жизель изрядно надышалась пылью, протирая полки и стеллажи для книг. Ей даже пришлось соорудить себе из куска ткани повязку и пропитать ее водой. Теперь работать стало легче.
Странное это было книгохранилище. Фолиантов и свитков собрано множество, явно затрачены немалые средства, и вот теперь все в таком плачевном состоянии! Книги стоили баснословно дорого, и девушка хорошо помнила, как переживал добрый отец Ансельм за каждый том, как старался держать свою скромную библиотеку в порядке и чистоте и порой не спал ночей, чтобы переписать особо ценную книгу и хранить ее в двух экземплярах, на всякий случай!
А тут… Количество книг и подбор авторов сделали бы честь знатнейшему роду, даже солидному аббатству, но условия их содержания были дичайшими. Видимо, со смерти местного капеллана прошло несколько лет. И за это время никто не наводил тут порядок. Но почему хотя бы не оставили книги на полках, кому взбрело в голову скинуть их на пол?
Утомленная Жизель присела на табурет.
Беспокойство до сих пор переполняло ее душу. Работа немного отвлекала, но стоило чуть прерваться, как снова лезли тяжелые мысли. Казалось бы, почему? Ведь дама Мирта уже отправила посыльного к матушке Жизель. Берта неграмотна, но отец Ансельм прочтет ей письмо. Здесь у Жизель есть крыша над головой, и ей дали возможность не быть нахлебницей, а работать. Даже отвели маленькую комнатку здесь же, возле книгохранилища.
Что же было не так? Все еще сказывалась усталость и боль, которую ей причинили?
Нет, было что-то еще. Ведь Жизель очень повзрослела за последние несколько дней. Она с грустью подумала, что не сможет больше верить людям. Сейчас она была уверена, что просто так никто ничего не делает. Вот, например, Лойс клялся ей в любви, а сам хотел лишь соблазнить, прельстившись ее красотой и юностью. Иларион делал вид, что любит ее, а ему было нужно то же самое. А не получив желаемого, он пришел в ярость и… О нет, ни за что не вспоминать, что было дальше, иначе боль снова пронзает насквозь, а нужно ведь еще работать.
Да, о чем это она? Здесь к ней все добры, хозяйка замка – воплощение очарования и красоты, но… зачем она помогает Жизель? Что ей нужно? Вот будет смешно, если окажется, что причина – всего лишь наведение порядка в этих, как их… Авгиевых конюшнях! Отец Ансельм рассказывал, что были такие в древние времена, и даже великому герою с огромным трудом удалось их расчистить. Что ж, похоже на правду.
Девушка принялась снова за работу. Вскоре все полки сияли чистотой. Можно было начинать устанавливать на них книги. Но Жизель, приученная все делать аккуратно и доводить любое дело до конца, решила рассортировать их. Духовная литература будет стоять отдельно от поэм и стихов, а кулинарные и прочие рецепты – на специальной полке. Еще надо книги одного автора ставить все вместе, это правильно. Так что работы предстоит много. И, чтобы работалось веселее, Жизель принялась напевать песенку:
В древнем царстве подводном жил-был водяной,
Но манила его земля:
Он задумал сделать своей женой
Лилофею, дочь короля.
Он из красного золота выстроил мост
И, невесте богатства суля,
Вызывал на свиданье при блеске звезд
Лилофею, дочь короля…
(старинная германская баллада в переводе Л.Гинзбурга – прим. автора)