Мирта снова оделась в черное, но праздник есть праздник, и она велела подать жемчужный убор — ожерелье и серьги. Волосы тоже оплели жемчугами, а воротник на этот раз был из роскошных брабантских кружев.
Должно быть, выглядела она блестяще, ибо граф при виде ее тут же преклонил колено и приник поцелуем к белоснежной ручке.
Мирта позволила ему встать и указала на кресло, сама же уселась напротив.
— Молю вас, госпожа, простить меня за то, что явился выразить свое почтение лишь сейчас, — проговорил молодой человек. — И в подобном виде!
Действительно, на нем была совсем не дворянская одежда, да еще и изорванная. Но шпага и кинжал были при нем.
— Видимо, с вами случилось что-то из ряда вон выходящее, любезный граф, — милостиво сказала она. — Не думайте, что я могу сердиться на вас. Наверно, вам говорили, что живу я замкнуто и нигде не бываю. Но это не значит, что я не приду на помощь, если ко мне обращаются!
Говоря так, она отметила мысленно, что ее гость молод, не старше двадцати двух лет, и необычайно привлекателен. Не только деревенская простушка, но и знатная дама легко могла бы увлечься этим высоким, стройным красавцем с золотисто-каштановыми волосами до плеч. Черты лица Альберта были правильными и благородными, нос — тонкий, с легкой горбинкой, губы чувственные, чуть полноватые, но это только еще больше украшало его. Особенно выделялись глаза — большие и лучистые, редкого темно-зеленого цвета. Как там говорила эта влюбленная дурочка Жизель? Как незрелый крыжовник? Сама Мирта сравнила бы этот цвет с изумрудами, но подобное сравнение было уже заезженным, а крыжовник — это так мило.
Сейчас его красивое лицо заросло щетиной и было поцарапано кустами, через которые пришлось продираться, но это не могло скрыть, как он восхитителен.
— Так расскажите же, граф, что заставило вас одного, без свиты, блуждать по лесу? — мягко спросила Мирта. — И что могу я сделать для вас?
— Я разыскиваю пропавшего человека, — просто ответил он. — Юную девушку по имени Жизель. Вот уже четвертый день, как она ушла из дома, и с тех пор никто не видел ее. Потому я и дерзнул нарушить ваш покой. Может быть, среди ваших слуг кто-то видел ее? Жизель легко узнать, ибо она необычайно красива. У нее прекрасные темные волосы и черные глаза в пол-лица. Она хрупкая и стройная, как лесная фея.
После этих слов он смутился, а Мирта ободряюще улыбнулась.
— Когда молодой человек таким поэтическим языком рассказывает о девушке и при этом краснеет, невольно закрадывается мысль, что он разыскивает ее не просто из христианского милосердия!
— О, это так, благородная дама! Скажите, не встречалась ли она кому-нибудь из ваших людей?
— Думаю, нет, граф. Мне бы сразу доложили. Но я все равно велю спросить каждого и дам указания на случай, если они встретят ее позже.
— Благодарю вас, прекрасная Мирта. Пожалуйста, пусть всех людей расспросят прямо сейчас, ведь я должен двигаться дальше.
— Как, совсем один? Я отправлю с вами хотя бы несколько человек, Альберт!
— Это благородно с вашей стороны, госпожа, но, боюсь, Жизель испугается и спрячется еще дальше при виде незнакомых людей.
— Но уверены ли вы, что она не спрячется при виде вас? — Мирта слегка прищурилась.
— Не уверен, — признался он. — Но все-таки надеюсь, что она выйдет ко мне.
— Для вас так важна эта крестьянка?
— Важнее всех женщин мира, мадам!
— Так вы влюблены! Конечно же, я помогу всем, что в моих силах. Хотя, возможно, этим я и причиню вред прекрасной Батильде. Я слышала, вы помолвлены с нею.
— Наша свадьба теперь не может состояться. Надеюсь, Батильда и ее отец простят меня со временем, но, видите ли, госпожа моя, я и так уже причинил немало страданий людям, и не хочу делать несчастным еще одного человека! Пусть Батильда встретит того, кто полюбит ее по-настоящему. Она так благородна, что заслуживает самых нежных и изысканных чувств…
— О каких людях вы говорили? — прервала его Мирта. — Кому вы причинили страдания?
— Жизель и ее матери, конечно же. Из-за меня одна сейчас блуждает где-то в лесу, а другая рыдает от горя и неизвестности. И виной всему мое глупое легкомыслие, нет, мое преступление, госпожа! Простите, я должен сейчас отправляться в путь.
— Молю вас, — Мирта подошла к нему и положила тонкие белые пальчики на пропыленный рукав Альберта. — Вы продолжите путь через час, когда умоетесь и пообедаете. Сами же говорите, что четвертый день находитесь в пути. Вы хоть раз за это время нормально ели? Все может закончиться тем, что вы просто упадете замертво где-нибудь в чаще, где и помочь-то вам будет некому. От этого вашей Жизель точно уж не будет лучше. Кто тогда ее разыщет? А вот после обеда вы отправитесь, куда пожелаете, и возьмете с собой достаточно припасов, если уж отказываетесь от провожатых!
Она говорила так ласково и проникновенно, что Альберт сдался. Говоря по правде, идти ему становилось все труднее. Ночью он забылся тревожным сном на какой-то куче веток, а потом из последних сил побрел дальше. К замку Мирты он подошел, делая над собою изрядные усилия, чтобы не свалиться от усталости.
— Обед подадут через полчаса, — говорила между тем хозяйка замка. — За это время вы успеете помыться и привести себя в порядок.