— А что там может быть видно, кроме очевидной разницы между нами? — усмехнулась Дефне. — Моя семья ‒ это целый букет проблем: бабушка болеет, непутевый брат может в любой момент уйти с работы, Пчёлка подрастает, и уже сейчас надо копить деньги на обучение. Про себя уже молчу... Думаешь, ему нужны эти заморочки людей из бедного квартала? Я выросла в нужде, и правила поведения в обществе Мелек мне не ведомы. Не знаю даже, в каком порядке используют все эти столовые приборы, которые выкладывают возле тарелки... — с отчаянием произнесла она.
— Вот это глупость! — возмутилась Бельгин. — Уверена, что у себя дома он пользуется одним ножом и одной вилкой. Дефне, ты с ума сошла? Откуда все эти бредовые мысли насчет неравенства, этикета и правил поведения? Ничего себе! Ты тут сама напридумывала, сама огорчилась и приняла неверное решение за вас обоих. — она даже голос повысила, что случалось с ней крайне редко.
Но Дефне отмахнулась, этот красноречивый жест означал, что она осталась при своём мнении, в этот момент сотовый пискнул, прочитав сообщение, она сжала губы, быстро написала ответ и сунула телефон в карман.
Поймав вопросительный взгляд Бельгин, резко ответила:
— Да, я его попросила больше мне не писать. Все кончено, хотя ещё ничего и не начиналось. — накинув на плечи легкий палантин и чуть ссутулившись, она медленно двинулась в сторону остановки общественного транспорта.
Летом во Французском институте царило относительное затишье, самые напряжённые, наполненные мероприятиями весенние месяцы прошли, июньский День музыки, на который в этот раз приехал виолончелист из Руана, собрал посетителей даже больше, чем мог вместить зал, поэтому некоторые слушатели остались стоять вдоль стен или сидели в холле, так как звучание инструмента, усиленное микрофоном, разносилось через открытую дверь по всему зданию. На следующий день госпожа Селен только что не летала, количество пришедших на концерт наглядно свидетельствовало о том, что осложнение отношений на государственном уровне, не отражалось на интересе людей к мероприятиям её учреждения. Форпост французской культуры играл объединительную роль и оправдывал, таким образом, своё существование, именно в таком восторженном, позитивном ключе она составила отчёт о прошедшем концерте.
На глаз определив возрастной состав посетителей и пообщавшись с некоторыми из них, Омер понял, что значительную часть составляли студенты университетов, либо изучавшие французский язык, либо интересовавшиеся западной культурой, французской, в том числе. Многие из них заходили на регулярно обновляемый сайт института и, зная план мероприятий на месяц, выбирали те, что отвечали их интересам. За репрезентативность и информативность сайта Омер отвечал лично вместе с руководителем отдела технической поддержки. На главной страничке указывались все службы института с именами сотрудников, в разделе культурный ежедневник был представлен подробный месячный план мероприятий, и их краткие анонсы сопровождались фотографиями, кроме того, существовала отдельная страничка под заголовком «О нас» с краткой историей создания института. Но самыми обширными, требующими постоянных дополнений и изменений, являлись два других раздела: курсы французского языка и медиатека.
В своей работе центр ориентировался на разные возрастные категории и широкие интересы посетителей, поэтому кроме музыкальных программ люди приглашались на просмотры фильмов с их последующим обсуждением, встречи с деятелями культуры, литературные вечера, выставки, довольно часто в институт приезжали актеры-кукольники с небольшими постановками, рассчитанными на самую молодую публику. С особым успехом проходили вечера в саду, ухоженные зелёные насаждения, благоухающие цветущие растения, тент, призванный защитить посетителей от солнечных лучей, и непринужденная атмосфера располагали к общению и способствовали увеличению числа посетителей.
Персонал института не был многочисленным, в восьми отделах трудились чуть больше двадцати человек, но на курсах французского языка, например, работали и внештатные сотрудники, с которыми заключались временные договоры, преподаватели довольно часто менялись, и их количество зависело от числа набранных на обучение студентов. Отработав два года, Омер знал всех в лицо и со многими находился в приятельских отношениях, Моник любила устраивать общие еженедельные совещания и показательные «порки» руководителей отделов, результаты работы которых её не устраивали или, как любила говорить она сама ‒ «огорчали». Разумеется, госпожа Селен никогда не повышала голос, но холодный тон и ледяной взгляд не сулили ничего хорошего и всегда отражались на проценте премиальных.