— Бабушка, неужели ты не видишь, что его надо не уговаривать, а гнать на работу. — часто говорила она пожилой женщине. — Какого хорошего места он ждет? У него, что специальность есть какая-то, может, он тайком от нас профессию получил?
Тюркан согласно кивала головой, но тут же начинала оправдывать внука, приводя хорошо знакомые и порядком набившие оскомину доводы. Нихан поддерживала подругу, но вовсе не из чувства солидарности, у неё были свои причины желать, чтобы брат Дефне нашел работу, остепенился и начал задумываться о создании собственной семьи. Она была давно влюблена в него, и хотела выйти замуж ‒ хотя он сам об этом и не подозревал ‒ однако мать Нихан относилась весьма прохладно к Сердару Топал, считая его лентяем и пустым прожектёром, и никогда не согласилась бы отдать за него свою дочь. Новость о том, что молодой мужчина, наконец, устроился на работу, воодушевила её, теперь дело оставалось за малым ‒ сделать так, чтобы он увидел в ней не только подругу сестры, но красивую, вполне созревшую девушку, в которую можно влюбиться и взять в жены. В её голове уже давно созрел план, и она ждала приезда Дефне, чтобы обсудить его и начать претворять в жизнь.
Их самолет в Стамбул вылетал днем, в половину первого, но девушки встали рано утром и отправились в аэропорт заранее, Дефне хотела уехать из кампуса раньше пробуждения Мелек с подругами, те не знали об отложенной поездке, а ей не хотелось об этом говорить. Вчера троица вернулась очень поздно с очередной вечеринки, куда их пригласили всё те же знакомые итальянцы, опять что-то долго обсуждала, весело смеясь, заснули они уже под утро, поэтому даже не услышали, как Бельгин и Дефне с заранее собранными вещами тихо покинули комнату. В киосках аэропорта девушке удалось купить всем по небольшому сувениру, на себя денег уже не хватило, но поводом для расстройства это не стало, ведь по возвращении именно ей, по сложившейся традиции, придется разбираться с более серьёзными проблемами, прежде всего, финансовыми. Она выглядела подавленной и чувствовала себя отвратительно не только из-за беспокойства о бабушке и несостоявшегося путешествия, о котором грезила два года и на которое всё это время копила деньги, причину такого состояния следовало искать в Омере Ипликчи. Дефне и сама не могла понять, как за такое короткое время их поверхностного знакомства чувство негодования и презрения, которое она вначале испытывала к незнакомцу, сменилось на прямо противоположное. Когда самолет взлетел и пассажиры расслабились, Бельгин, краем глаза следившая за подругой, выбрала удобный момент для разговора, она считала принятое решение ошибкой и пыталась мягко урезонить Дефне, указав ей на спорные моменты в её рассуждениях.
— Послушай, подруга, ты не погорячилась вчера с смской господину Ипликчи? — мягко произнесла она, передав ей бутылку воды.
— Наоборот, я поступила неосмотрительно, поддерживая общение с ним. — ответила та, не глядя на Бельгин.
— Ты знаешь, я всегда на твоей стороне, но не могу понять, какая муха тебя укусила, и что за ерунду ты несла насчет этикета, разных обществ и прочего. Ты Мелек наслушалась что ли? Так что у этой несчастной в голове, одному Аллаху ведомо.
— Мелек слушать трудно, почти невозможно, но, хорошенько рассудив, она сказала правду. Моим воспитанием занималась немного бабушка, немного улица, немного я сама. Никаких элитных интернатов, частных или даже просто хороших учебных заведений, я не заканчивала, как ты, например. Я училась в обычной школе, и это мог бы быть мой потолок, если бы отец не согласился оплачивать учёбу, а я не сидела бы над учебниками все ночи подряд, как сумасшедшая.
— Вот уж позволь тебе не поверить! — горячо возразила Бельгин. — Зная твой характер, я уверена, что рано или поздно ты продолжила бы обучение, накопила бы денег, вот как на поездку в Италию, и поступила бы в университет.
Дефне грустно покачала головой, с улыбкой глядя на подругу.
— Дорогая моя, ты далека от моих реалий. Мне пришлось бы содержать семью на заработанные деньги, отложить ничего не получилось бы, потому что Сердар всё ждал милости Аллаха и попутно впутывался во всякие авантюры. — она колебалась, не зная, стоит ли открывать семейную тайну, но иначе Бельгин просто не поняла бы масштабов ответственности, вмененной ей в обязанность. — Мой брат наделал кучу долгов, кредиторы его избили и заперли, сказав нам, что не отпустят до тех пор, пока мы не выплатим деньги. — она увидела, как глаза подруги испуганно расширились. — Да... Таких сумм у нас никогда не водилось, на кредит рассчитывать мы не могли, обратились к отцу, он взял деньги в банке с условием, что выплачивать станем мы.