По единственной мощёной дорожке молодожёны вышли к средневековому мосту пятнадцатого века, получившему название «мост Дьявола». Для приезжих он представлял интерес, являясь одним из двух бесперильных мостов во всей лагуне. Необычное и несколько пугающее название связывали либо с прозвищем одной из здешних семей, либо с легендой о любви юной венецианки и молодого австрийского офицера. Само собой, предпочтение имела последняя, романтическая версия, повествующая о сделке ведьмы и дьявола ради счастья воссоединения влюблённых. На этот остров стоило приехать ради фресок из византийской мозаики в соборе девятого века Санта-Мария Ассунта, представлявших огромную художественную ценность, потому что такой древности в самой Венеции не сохранилось.
Последним в их маршруте значился самый красочный из всех островов ‒ Бурано, известный центр кружевоплетения. Этот традиционный рыбацкий городок, расположенный совсем рядом с Торчелло, встретил посетителей «падающей колокольней», он мог бы служить декорациями к весёлым детским сказкам, всё время пока Омер и Дефне бродили по его улочкам, улыбка не покидала их лиц: разноцветные фасады домов радовали глаз и, казалось, у трёх тысяч жителей, его населяющих, просто не могло быть плохого настроения. Дефне задержалась на главной городской площади перед памятником уроженцу Бурано.
— Композитор Галутти... — она нерешительно посмотрела на мужа. — Ты слышал его музыку?
— Боюсь показаться невеждой, но до сих пор не знал даже его имени.
В музей кружева они не попали, а историю возникновения школы венецианского кружева прочитали в путеводителе, вдоволь налюбовавшись этим рукотворным чудом в маленьких магазинчиках, куда их наперебой зазывали скучающие продавцы. Кружево выглядело сложным и замысловатым, однако, судя по описанию, простую технику его исполнения, позволяющую скрыть небольшие погрешности, под силу было освоить даже начинающим. Контуры будущей композиции сначала переносились на пергамент, а затем простой швейной иголкой с крепкими и тонкими белыми нитками, кружевница заполняла их так называемым венецианским швом. Вдохновением для рисунков служили пейзажи, фигуры людей и животных, растения, корзины с цветами и, конечно, гондолы. Когда-то венецианские кружева ценились в Европе на вес золота и украшали костюмы особ королевской крови. Дефне купила по небольшому сувениру женщинам своей семьи и Бельгин, решительно отказавшись от дорогого кружевного веера, которые Омер непременно желал ей подарить.
— Будет жаль, если эта техника исчезнет. — заметила девушка, когда они заняли места в кафе на соседней улочке. — Ты слышал, продавец в лавке сказал, что возраст мастериц почтенный, а на создание скатерти, которую он так расхваливал нам, женщины потратили три года.
— Такое происходит сплошь и рядом. Молодым это не интересно, они не хотят учиться, ведь подобные техники требуют времени и терпения в их овладении. И желания освоить, конечно.
Прогулка по улицам-каналам Бурано не заняла и получаса, архитектурных достопримечательностей в нём не было, за исключением той самой «падающей» колокольни. Самое яркое впечатление оставляли разноцветные жилые дома.
— Фасады выкрашены в такие сочные цвета, что дома кажутся игрушечными. Вывешенное из окон бельё, разноцветные лодки, горшки с цветами на карнизах, горбатые мостики через канал ‒ всё смотрится очень гармонично и формирует настоящий итальянский провинциальный пейзаж. — восхищалась Дефне. — Ты снял на камеру?
— Всё тщательно запротоколировал, всё наше свадебное путешествие здесь. — он помахал камерой, которую нёс в руках. — Я смонтирую фильм, и в летописи нашей семьи свадьба и это путешествие станут значиться под номером два, после нашей судьбоносной встречи в кафе. Надеюсь, следующим номером мы обозначим твою беременность и рождение ребёнка. — заметив, что жена притихла, решился задать вопрос, который давно не давал ему покоя. — Ты используешь какие-то средства предохранения? Пилюли или укол, или что-то ещё?
Дефне продолжала идти вдоль канала, не остановившись даже, чтобы ответить.
— Если тебя беспокоит, не мешаю ли я процессу зачатия, то мой ответ ‒ нет. Ты много раз говорил о желании иметь ребёнка, поэтому я не стала бы ничего предпринимать, не поставив тебя в известность.
Он взял её за плечи, заставив притормозить и посмотреть ему в глаза.
— Я ни в чём тебя не подозреваю... Просто это важно для меня... Знаю, у тебя много планов на будущее, но обещаю, что ребёнок не станет им помехой. Наймём няню, я буду помогать...
— Омер, я не рассматриваю малыша, как досадную необходимость брака. Я люблю тебя и, несомненно, наш ребёнок... — она замолчала и не стала продолжать свою мысль, повторив уже сказанные ему слова. — Я никоим образом не мешаю процессу зачатия.