- Успокойся. Успокойся, - внушаю я себе, чётко проговаривая каждый слог.
Накатывает какое-то бессилие, с которым я не в состоянии бороться. Чайник выключается, и я спешу налить себе горячего чая. Вряд ли это как-то приободрит меня, но на войне все средства хороши. А у меня самая настоящая война. Против реальности. Такого точно никто и никогда не расскажет, не объяснит, как бороться. Компьютерная игра, мне необходим код, который всё повернёт обратно. Это действительно жизнь, или я всё-таки сплю? Пожалуйста, пусть всё окажется сном, затянувшимся, изводящим, истязающим нервы, но сном. Ещё чуть-чуть, и я буду на всё согласен.
Чай слишком горячий, и я мгновенно обжигаюсь. Горло горит, а встать с места, чтобы взять воды, элементарно не могу. Ладно, плевать. Потихоньку вливаю в себя горячий напиток, уже предвкушая, как чудесно будет болеть нёбо. Если честно, подобные неудобства интересуют в последнюю очередь. Наверное, было бы проще, если бы я сумел переключиться на что-то отвлечённое, но это в принципе невозможно, потому что каждое моё действие будет говорить о том, что я проживаю не свою жизнь. А если..? Нет. Нет, квартира-то моя, имя моё. Да и в такой бред я ни за что не поверю. Хотя то, что случилось со мной, ничуть не лучше выдуманного обмена телами. Займи моё место, называется. Я занял своё, только это уже из другого раздела. Кто меня повернул в противоположную сторону?
Я выпил две чашки чая и только после этого отправился досыпать, надеясь, что мне не придётся вскакивать в пять часов утра по всяким там нуждам. Больше никаких кошмаров не снилось, но выспаться мне всё равно не дали. Виной был даже не будильник, а звонок в дверь, который верещал противной трелью. И почему мы терпим этот отстой? Как будто нельзя поставить нормальный звонок, чтобы не морщиться каждый раз, когда кто-то приходит, а то прямо неудобно становится, человеку-то я рад должен быть.
Запоздало думаю о том, что не посмотрел в глазок, а надо бы, учитывая, что некоторых людей я попросту не способен узнать. На пороге передо мной стоит худощавый высокий парень, шатен с растрёпанными волосами. Я тихо прыскаю, оглядывая его голову, но парню не до смеха.
- Я разбудил?
Это Диди – неожиданно приходит ко мне осознание, и я невольно расплываюсь в улыбке. Всё-таки так приятно узнавать своих знакомых. Что странно, я совершенно не помню его в своём навязчивом прошлом, поэтому заведомо негативных впечатлений о нём у меня нет и можно сложить об этом человеке здоровое мнение.
- Честно говоря, да, - оглядываю себя. Даже не оделся. – Ты заходи.
Пошире распахиваю дверь, и Диди понуро проходит в квартиру. Видимо, у него что-то случилось, и такой несуразный внешний вид обусловлен именно проблемами.
- Я так и не придумал, к кому зайти, кто встаёт раньше, - извиняющимся голосом лопочет он, а мне становится его жаль.
Давно не видел таких убитых людей, он какой-то пришибленный, точно на него навалились все беды, существующие на белом свете.
- Всё нормально. Мы же друзья, - произношу полувопросительно.
Диди утвердительно кивает и, ничуть не меняя настроя, проходит в гостиную, в которую я после вчерашней помывки окон не заходил и не знаю, появилась ли там очередная дрянь, или всё на самом деле было чьей-то глупой, абсолютно не удавшейся шуткой.
- Я сейчас.
Удаляюсь к себе в спальню и кое-как набрасываю на развороченную от плохих сновидений постель покрывало. Раскрыв шторы, не нахожу на стекле никаких признаков дурацких надписей, и мне даже становится легче. Да, ничего в моём настоящем не изменилось, но подозрительные моменты типа этого «наоборот» явно оказывали на меня отрицательное воздействие, давили.
Натягиваю на себя домашние штаны и футболку, позабыв, что сегодня нужно идти в гимназию.
- Ты завтракал? Может, сварганить чего-нибудь на скорую руку?
- Нет, спасибо. Если хочешь, завтракай, меня не стеснит.
Диди сидит, уперев локоть в подлокотник дивана и вперив взгляд в точку на декоративной вазе. Слежу за тем, как его взгляд устало переползает на картины, но ждать дальше, пока он соберётся с силами и насмотрится на произведения искусства, я уже не могу.
- Что у тебя случилось? – тяжело плюхаюсь рядом, подтягивая одну ногу к себе. – Давно я тебя таким не видел.
Он опускает голову ещё ниже, напоминая мне побитую собаку, которая разочаровалась во всем, что её окружает, и потеряла всякую веру и надежду. Как-то это совсем слишком и удручает безумно.
- Франци беременна.
- Чего? – поражённо замираю, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.
В этот момент я более всего чувствую, что Диди мне – действительно очень хороший друг, и сейчас я за него искренне переживаю. По спине ползёт холодок, и меня передёргивает. Понятия не имею, кто такая Франци. Может, я с ней не знаком, а может, не помню, что более вероятно, но это не иначе, как его девушка.
- Я не знаю, что делать.
Диди горько усмехается и закидывает голову на спинку. Я нерешительно кладу руку на его плечо и несильно сжимаю. Мне очень хочется как-то его поддержать, но на ум не приходит ни одной дельной фразы, которая могла бы приободрить. Кажется, в Диди степень ответственности либо высока, либо вообще зашкаливает.
- Подожди, но вы же…
- Да предохранялись мы.
- Может, порвался когда-нибудь?
Диди резко поднимает голову и откидывает мешающиеся волосы. Причёска у него делается ещё более навороченной.
- Это она тебе сообщила с утра пораньше?
- Она мне позвонила вчера вечером и попросила прийти. Родителей дома не было, я даже не думал, что она мне такое заявит. Мы всю ночь с ней проговорили.
Я не представляю, что должны делать люди в таких случаях.
- Сколько ей лет?
- Восемнадцать.
- Уже хорошо.
Диди смотрит на меня с недовольством и отворачивается обратно. И без того щуплая фигура кажется ещё более худой, он весь как-то сжимается, точно хочет вообще исчезнуть из пространства, раствориться в воздухе.
- Я, знаешь ли, детей не планировал и жениться пока не собирался, - с укором говорит он.
Это всё понятно. Конечно, у него сейчас первостепенной целью является образование, затем устройство себя, а не раннее начало семейной жизни. Да и кому такое может понравиться?
- Что сама Франци делать собирается?
Диди обхватывает голову руками и резко потирает лицо. Он пока молчит, а я уже продумываю варианты от аборта, который не по душе Диди, до желания оставить ребёнка, которое Диди тоже не привлекает.
- Аборт она делать боится. Обещала сегодня или завтра поговорить с матерью, но сдаётся мне, это произойдёт много позже.
- Какое позже? А потом ей в клинике скажут, что аборт делать поздно. В больницу она ходила вообще? – Диди отрицательно мотает головой. – А о чём Франци думает?
- Я не знаю, Том. Вот ты представь, что тебе… - он замолкает, а я закусываю губу.
Ну да, мне такого явно не скажут с моей жизненной позицией. Вот только Диди не знает одного момента, за счёт которого я вполне могу представить подобную ситуацию. Правда, решение от этого не приходит на ум.
- Если вы сейчас поженитесь, то не сделаете лучше ни себе, ни этому ребёнку, который неизвестно в какой обстановке будет расти. А если вы разведётесь?
- Я её люблю, - не очень убедительно тянет Диди.
- Я вот на тебя смотрю, и мне кажется, что ты либо врёшь, либо просто пытаешься в это верить. По-моему, такое чувство – это не та вещь, которую стоит себе навязывать. Разберитесь, что вас останавливает жениться, а что – избавиться от ребёнка.
Звучит отвратительно, меня снова передёргивает. Я бы не хотел говорить ничего подобного, но ведь это действительно здравая позиция. Жизненных примеров до хрена и больше, хотя я думаю, что во всеобщеизвестной среде вращаются большей частью те, у кого исход был далеко не счастливым. Вообще-то я не интересовался статистикой, но случайно услышанные факты посвятили меня в вопрос именно с негативной точки зрения.