- Мне долго на тебя смотреть? – тихо спрашивает Билл.
Мотнуть головой или лучше кивнуть? Шагнуть к нему самому или продолжить этот дурацкий транс? Пусть на меня снизойдёт уже что-нибудь. В конце концов Билл дёргается с места и, поначалу порывисто, прижимается губами к моим, а затем движения его снова походят на замедленную съёмку, и я отвечаю на неторопливые действия, то ли с ужасом, то ли с восторгом осознавая тот факт, что целуюсь с Биллом Каулитцем. Мне такого даже не снилось – причём и в хорошем, и в плохом смысле фразы.
Руки сами стискивают края его куртки, я прижимаюсь к нему теснее и уже увереннее переплетаю наши языки, постепенно начиная отрываться всё чаще. Одолевает ощущение того, что меня за голову сначала оттягивают, а потом отпускают, позволяя делать всё, что заблагорассудится. По телу бегут мурашки от лёгких, немного щекочущих прикосновений Билла к щеке и шее, но эту прекрасную пытку я бы добровольно не прекратил ни за что.
- Молодые люди! – окликает нас какая-то женщина, и мы вынуждены отстранится. – Могли бы найти место поукромнее.
Её дочь лет пяти вытаращенными глазами смотрит на нас и машинально дёргает мать за рукав, норовя что-то спросить.
- Извините.
Мы спешим уйти, пока не последовала ещё какая-нибудь фраза. Да, не самое лучшее место для романтических моментов, но лично я такие вещи, как выяснилось, контролировать не умею. С Биллом вообще сложно что-либо контролировать.
По мере того как площадка остаётся дальше, мне становится всё свободнее, и я бы не отказался полетать где-нибудь или хотя бы промчаться на чём-то с колёсами: энергия заполняет изнутри, и с этим невозможно бороться. Да и не нужно, не тот момент.
- Том, а ты ведь сейчас один? – заинтересованно спрашивает Билл.
- Как будто ты не знаешь.
Мои же слова вновь бьют по мозгам, посылая импульс, механизм которого я ещё не смог разобрать. Лёгкость и довольство ситуацией исчезают без следа, я натягиваю ошарашенную маску, а в лёгких путается воздух, который я пытаюсь выдохнуть, чтобы сказать хоть что-то от себя. Кто мне диктует все предложения, которые я произношу? Откуда во мне возникают такие левые чувства, и что вообще происходит?
- Нет, ну, что с тобой? – восклицает Билл, разрывая пелену моего настоящего мироощущения, и я снова теряюсь. Его лицо просветляется, разглаживается складка между бровями. – Я тебя сегодня не понимаю.
- Просто неожиданно. Мы же друзья. Да?
Он не спешит отвечать. Друзья ведут себя всё же несколько иначе, даже если исключить этот утренний поцелуй, к тому же я не ощущаю обыкновенной дружбы, определённые химические процессы при появлении этого человека перед моим взором быстро активизируются, и я ими не в полномочиях управлять. Избегаю вещей, которые от меня не зависят, но это вроде бы было в другой реальности. Куда же меня закинули? И кто? – вполне резонный вопрос.
- Я дружу с Анитой, я дружу с Диди…
- Мне бы хотелось, чтобы мы не просто дружили, - в очередной раз поражаясь себе, выдаю я.
- Пожалуй, я даже не буду думать.
Билл скользнул по моей руке и развернулся, принимаясь идти спиной.
- Не ручаюсь, что поймаю тебя, когда ты споткнёшься.
- Я так надеялся..! Ах, ты разбил мне сердце, - Билл театрально прикладывает ладонь ко лбу и, рассмеявшись, разворачивается.
Я помню разные утра: обыкновенные, когда меня будила мама; когда я рано просыпался сам (да, это не шутка, и такое бывало); когда я просыпался сам поздно; когда меня будила мама, потому что я спал слишком долго; когда звонил телефон и моё пробуждение становилось отвратительным; нетрезвые утра; утра в развороченной постели; утра с кем-то симпатичным; утра с кем-то несимпатичным… Но такое, как сегодня, в моей жизни случилось впервые.
Навстречу идёт высокая девушка с длинными прямыми волосами соломенного цвета, у неё независимая походка, и половина мужчин на улице уже вывернули шеи, а вот я себя понять не могу. Давай, Том, обернись, чёрт возьми! Судя по всему, вид сзади ничуть не уступает виду спереди. Но разговор с Биллом меня почему-то интересует больше.
- …Пойдёшь?
Мне надоело пропускать его слова!
- Билл, прости, тут шумно…
- Послезавтра в восемь, - спокойно повторяет он. – Она тебя и сама позовёт, но я просто от себя хочу попросить согласиться. Уверен, у вас не настолько разные взгляды на мир. Вы же оба со мной общаетесь!
Сама собой складывается картинка: послезавтра у Аниты День рождения, Билл говорил мне это где-то неделю назад, и тогда я твёрдо дал понять, что идти туда не собираюсь.
- Ну, Билл, я… - я сдаюсь под его взглядом, вот что. – Хорошо. Мне бегать за бабочками, чтобы подарок был душевный, или можно в магазине купить?
- Можно купить, - с трудом сдерживаясь от ярких проявлений радости, даёт добро Билл. – Кстати, ты читаешь мои мысли.
- Ну, она же говорила про новый набор, вот я сразу и вспомнил, - принимаюсь оправдываться, правда, Билл не знает, что оправдание это для себя.
Я никак не могу вспомнить, когда же она такое говорила. Честно сказать, я даже её голоса-то толком не слышал, только издалека и заглушённый другими. Теперь мне хочется остаться одному и взвесить всё происходящее, решить, где же моё существование дало прокол и что этому явилось причиной.
У школьных ворот вижу всю компанию, включая Кая, и, не контролируя свои действия, прошу Билла подождать и подхожу к ним с дружелюбной улыбкой.
- Привет, парни!
Поднимаю руку для пожатия, но она так и замирает в воздухе. На меня воззрился десяток пар глаз, я как-то слишком беспомощно оборачиваюсь на Билла, тот смотрит, кажется, ещё более ошалело, чем эти.
- Трюмпер, у тебя голова бо-бо? – грубо интересуется Кай.
- Кай, заткнись! – вырывается у меня, и я уношусь подальше от этих остолопов.
Мне вслед несётся почти хоровое:
- Придурок.
К Биллу возвращаюсь эмоционально опустошённый. Меня не покидает мысль, что я сам себя унизил, причём очень изощрённым способом. Это надо подойти, поздороваться, потом попросить одного человека заткнуться и отвалить?!
- Том, ты чего? – звучит слишком обеспокоенно.
- Да что-то как-то… Обознался, наверное, - говорю первое, что приходит в голову.
Я не понимаю, почему так происходит, мне хочется перекинутся с Каем парой слов, спросить Иду, сильно ли над ней поиздевались после уроков из-за нашей выходки, спросить у Моргана, не планирует ли он какого-нибудь действа на выходные… Но в субботу я занят – иду на праздник к Аните.
- Как это обознался? У тебя всё хорошо?
- Да, не переживай. Просто нашло что-то, я сам не понял, - показательно обхватываю виски.
Мы заходим в школу, и я тщательно оглядываю коридоры на предмет незнакомого. Но всё точно так, как у меня в памяти, те же горшки для цветов, те же объявления… Не изменилось вообще ничего, и при этом всё изменилось настолько, что мне страшно об этом думать! Нужно совладать с собой, успокоиться.
Билл обхватывает меня за запястье, останавливая у окна, на подоконнике которого нет цветов. Скидываю вмиг отяжелевшую сумку, тщетно надеясь привести мысли в порядок.
- Говори, что случилось! – Билл скрещивает руки на груди и сдвигаться с места, по-видимому, не собирается.
- Я же говорю: не выспался.
- Оставь это объяснение для кого-нибудь другого, пожалуйста. Я не идиот и за годы нашего общения могу определить, когда ты нормальный, а когда - нет. Или будешь спорить?
Буду! Это первый день нашего общения, и я понятия не имею, с чего оно вообще началось, с чего в голове снова происходят какие-то перестраивающие меня метаморфозы. Я сейчас «приду в себя», а Билл решит, будто притворяюсь.
- У меня, правда, всё хорошо. Тебе кажется.
Уж не знаю, как я на него посмотрел, но подействовало, точно заклинание. Билл мгновенно преобразился.
- Паранойя, наверное, - со смешком констатирует он.
Весь день прошёл как в бреду. Я то смеялся, то замолкал на пару минут, заставляя Билла поглядывать на меня с подозрительностью. А ещё была череда лёгких касаний и приятных улыбок, которым я совершенно точно придавал какое-то важное значение, убеждаясь, что мир мой поменялся на противоположный и всё в нём стало с точностью до наоборот, только я не свыкся, не осознал и не включился в него, поэтому и выпадаю. И не отпускает мысль, что у меня психическая болезнь, раз я вспоминаю какие-то мнимые подробности своего существования и считаю людей, которые вовсе не питают ко мне тёплых чувств, друзьями. Пусть и бывшими, хоть какими.