— В спальне оставил, — пробормотал Армитаж и был удостоен уничижительного взгляда магистра. Рен посмотрел на Хакса, как на умалишенного, а затем, зажмурившись, сжал переносицу.
— Рыжий, сука, ты хоть понимаешь, чем это могло закончиться для тебя?
В ответ Хакс лишь покачал головой, пытаясь совладать со сбившимся дыханием. Рен поднялся со своего места и на ватных ногах медленно подошёл к старому другу, протягивая тому руку:
— Без обид?
Рыцарь принял руку магистра без лишних слов, тяжело поднялся на ноги и поправил свою одежду. Через секунду Хакс уже был собран и готов к действиям, будто это вовсе и не его сейчас чуть не разнесли на мельчайшие кусочки:
— Каковы будут наши дальнейшие действия?
— Найди Дэмерона.
Хакс едва заметно поморщился. Вражда между ним и лучшим разведчиком Ордена длилась уже много лет и точно сказать, за что они невзлюбили друг друга, было трудно. Наверняка даже они сами не смогли бы сейчас вспомнить подробностей их ссоры. Память со временем отсеяла тягостные воспоминания, но неприязнь между ними осталась.
— Пусть обыщет всю Империю: каждый клочок земли, каждый дом, каждый сарай, но достанет мне предателей.
— Думаешь, это разумно — посылать Дэмерона на это задание? Они же с этим Финном друзья были.
— Вот и проверим, насколько он верен Ордену, — резко ответил Рен. — Не забывай, Дэмерон давал клятву ещё Люку.
При упоминании предшествующего Рену Верховного мага Хакс весь подобрался, вытянувшись по струнке, так, словно Люк и в правду сейчас стоял здесь и выговаривал Армитажу за какую-то провинность. Кого-кого, а покойного Верховного мага Люка Скайуокера рыцари и уважали, и боялись одновременно.
— Разрешите выполнять, магистр?
— Выполняйте, — не глядя на Хакса, ответил Рен.
Хакс уже было вышел за дверь, когда остановился и обернулся, взглянув на Рена. Верховный маг стоял у самого дальнего окна, заложив руки за спину, и невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль, глубоко погрузившись в свои мысли.
— Мы найдём её, Рен, — уверенно произнес Хакс. И чуть помедлив, добавил: — И посети медблок. — На этих словах мужчина удалился.
Рен неотрывно, почти не моргая, смотрел на заходящее за горизонт солнце и вслушивался в тишину, размышляя о том, что произошедшее сегодня однозначно будет иметь тяжёлые последствия и поднимет волну недовольства в Империи. Сейчас он, как никогда раньше, жалел, что не обладает даром предвидения, как его дед, — Великий Вейдер. Единственное, о чём Рен мог сказать с уверенностью, так это то, что он их всех из-под земли достанет. И в мести своей он будет беспощаден.
*Магические перстни:
Кайло Рен
Армитаж Хакс
Карен
Между явью и сном
***
Сон, снившийся ему, был на удивление очень ярок: жуткий зимний лес с голыми кривыми деревьями и торчащими из-под земли корнями. Солнца не было на горизонте, но это была и не ночь. Сумерки, не имеющие теней, — странное явление.
Мерзкое, гложущее душу предчувствие, не похожее ни на одно из его прежних ощущений, болезненно сжало сердце. Хотелось убежать как можно дальше, спрятаться и никогда больше не появляться в этом выморочном безжизненном месте. Он не понимал этих странных порывов, что испытывал сейчас. Неужели это страх? Страх был ему неведом, но вот ей… Значит, кровная привязка по-прежнему существует. Отлично!
Вдали, между неплотно растущими деревьями, забрезжил просвет и Рен, не раздумывая, шагнул вперед. Он шёл, утопая по колено в рыхлом снегу, кустарник то и дело цеплялся за одежду, а бурелом преграждал путь. Хорошо, что на нём был шлем, иначе уже можно было бы попрощаться с глазами. Чем дальше он шёл, тем уже становился проход между деревьями. Туман сгущался над лесом. Холодало. Но магистр упорно продолжал идти, будто свет вдалеке — единственная важная вещь, оставшаяся в этом промёрзлом мире. Свет манил его, и Рен спешил к нему навстречу, словно мотылёк летящий к пламени.
Оставалось совсем чуть-чуть, — пара метров, — когда корни деревьев, словно змеи, начали опутывать его ноги, деревья загородили путь, грозя поймать в тиски. Не раздумывая, Рен зажёг свой меч. Гул сайбера неприятно резонировал в оглушительной тишине леса. Высвободив ноги, магистр просто прорубил для себя оставшийся путь.