«Ты красива, малышка, но Лила тоже красивая».
«Нет, я красивее», – не сдавалась она.
«Мама, ведь ты говорила, что я самая красивая!» Ее губы задрожали, и мое сердце сжалось при виде слез, подступивших к ее глазам.
Я взяла ее на руки, обняла и поцеловала.
«Детка, ты красивая, красивая, красивая! Ты всегда будешь самой красивой Тарой в моем мире, но Лила тоже красавица, она красива как Лила, а ты красива как Тара. Все мы красивы по-своему».
Она слушала; я продолжала обнимать и целовать ее; я чувствовала, что должна любить и поддерживать ее, но настаивать на новом образе мыслей.
«Но, мама, я хочу быть лучшей».
«На самом деле никто не должен быть лучшим, потому что каждый из нас обладает своей особенной красотой, и мы должны восхищаться красотой других людей – когда нас радует красота других, мы сами становимся красивее».
Она слушала внимательно. На это потребуется время, подумала я, – время, внимание и множество объятий и поцелуев.
4. Я скучная?
Каждый день, когда я забираю Тару из школы, мы обсуждаем, как прошел ее день. Иногда она болтает без умолку, а порой дает понять, что не хочет разговаривать. Тара любит свою школу, учителей, друзей, и, как правило, даже если она тиха или задумчива, она счастлива и довольна прошедшим днем.
Поэтому когда в один прекрасный день, забирая ее, я вдруг почувствовала, что ей грустно, я стала выяснять, что произошло. «Милая, как сегодня твои дела в школе?»
Она молчала. Я повторила вопрос.
«Мама, мои друзья сегодня сказали мне, что не хотят со мной играть, потому что я скучная».
У меня екнуло сердце.
«И что ты им ответила?» – спросила я.
«Я начала плакать и сказала, что все равно хочу играть с ними». И она рассказала мне, как потом пришла учительница и поговорила с ней и ее друзьями, и объяснила им, как легко можно словами ранить чувства друг друга.
Как же ныло мое сердце! Кто посмел сказать моей уникальной девочке, что она скучная? Она даже не понимала, что значит «скучная», и я уверена, ее друзья тоже не понимали, но все они как будто чувствовали, какие эмоции способно вызывать это слово.
На заднем сиденье царило гробовое молчание, в то время как я пыталась придумать, как утешить свою четырех с половиной летнюю дочь и вновь вселить в нее уверенность в себе.
«Дорогая, ты не скучная, ты умница, красавица, заводная, забавная и такая, такая особенная!»
«Я хочу сказать тебе вот что, – продолжала я, – иногда, когда люди грустят или злятся, они говорят обидные вещи тем, кто их окружает, но ты должна помнить, что если кто-то называет тебя, например, „скучной“, на самом это относится к нему, а не к тебе».
Тара молча слушала, и я инстинктивно почувствовала, что надо переключиться на что-то другое: «Тара, а как насчет того, чтобы погулять вдвоем и поесть мороженого?» Я увидела, что на ее лице вновь появилась улыбка, и она радостно кивнула.
В тот вечер, когда Сумант вернулся домой и спросил Тару о делах в школе, она и ему рассказала о том, что случилось; Сумант с озабоченным видом слушал ее, поглядывая на меня. После того, как она описала разговор учительницы с ней и ее друзьями, она сказала: «Но знаешь, папа, когда люди говорят такие вещи, это на самом деле относится к ним, а не ко мне».
Сумант и я посмотрели друг на друга. Поняла ли она, что я имела в виду? Усвоила ли она это? Я уповала на то, что да, дав себе слово обратиться к учительнице Тары за советом по поводу того, как впредь разговаривать с дочерью о таких ситуациях.
5. Почему я не могу перестать плакать?
Часто по вечерам наш дом посещают персонажи болливудских фильмов: Тара облачается в ленга (традиционный индийский костюм, состоящий из юбки и блузы), которые бабушка присылает из Индии, и пускается в пляс, покачивая бедрами, сверкая глазами и поводя плечами вверх-вниз. Лила пытается копировать движения старшей сестры, энергично двигая своими коренастыми маленькими ножками, пытаясь согнуть их в коленях, но без особого успеха.
Музыка дарит им радость, и эту радость они выражают всеми фибрами своего существа; они смеются, поют, пребывая в состоянии абсолютного, чистого счастья…
Но и другие эмоции – грусть, одиночество, страх, волнение – также охватывают их целиком; иногда им хочется ласкаться, ощущать и дарить любовь, и они делают это совершенно непосредственно, требуя от меня полного внимания к себе. Но бывает, им просто хочется плакать – не от обиды или из-за раны на коленке, но от того, что где-то в душе им грустно, беспокойно, больно.