– Я могу говорить журналистам, чтобы все подробности они выясняли у вас. Это называется отсылать их к своему менеджеру.
– Да, я знаю. Как-нибудь потом…
– Не надо мне вашего «как-нибудь потом». Вы нужны мне прямо сейчас.
– Вот он я, всецело ваш, но пока еще без договора. – Я отпустил ее руку, которую держал, просто чтобы за что-нибудь держаться, и с выражением продолжил: – Если вы скажете журналистам, что я ваш менеджер, я поставлю вам такую шишку, что рядом с ней уже имеющаяся покажется плоской, как бильярдный стол. Если спросят, почему он вас ударил, не говорите, что не знаете, говорите, что это тайна. Людям нравятся тайны. Теперь…
– Точно! – обрадовалась она. – Вот это уже что-то!
– А то. Так и говорите. Теперь нам придется потолковать о копах. Стеббинс – коп, и они не захотят повесить это на него. У них и так уже одного сегодня убили. И они попытаются связать нападение на вас с убийством. Мне известны их методы, можете не сомневаться. Они попробуют подать все так, будто кто-то убил Валлена, а потом выяснил, что вам об этом что-то известно, и потому попытался прикончить и вас. Может, они даже решат, что добудут доказательство, например нечто услышанное вами. Так что нам стоит подготовиться и снова пройтись по вашему рассказу. Вы меня слушаете?
– Конечно. А что мне ответить журналистам, когда они спросят, останусь ли я работать здесь? Может, сказать, что не хочу бросать мистера Фиклера одного в такое тяжелое для него время?
Мне пришлось призвать на помощь все свое самообладание, дабы усидеть на стуле. Я многое отдал бы, чтобы встать, направиться к Пэрли и Кремеру, туда, где они подслушивают за нами, и объявить: она полностью в вашем распоряжении, приступайте, а потом убраться домой. Но дома в гостиной заперты два посетителя, и однажды нам так или иначе придется их спровадить.
Я посмотрел на ее распрекрасное личико с изящным подбородком, прямым носиком и длинными ресничками и понял, что к делу можно подходить лишь с ее позиции, и никакой другой.
– То, что нужно, – одобрил я. – Скажите, что чувствуете себя обязанной поддержать мистера Фиклера. В первую очередь над этим и следует работать – над тем, как управляться с журналистами. У вас когда-нибудь раньше брали интервью?
– Нет, это будет в первый раз, и я не хочу наделать ошибок.
– Вот и правильно. Что они любят больше всего, так это обскакать полицию. Если вы сможете сообщить им то, чего копы не знают, они будут ваши навеки. Например, тот факт, что Стеббинс шарахнул вас по голове, вовсе не доказывает, что он один к этому причастен. Наверняка здесь, в парикмахерской, у него имеется сообщник. Иначе зачем же утром приходил Валлен? Назовем этого сообщника Икс. А теперь слушайте. Сегодня, после того как было обнаружено тело Валлена, вы что-то видели или слышали, и Икс это знал. Он знал это, как и то, что, если вы об этом кому-нибудь расскажете, мне например, он и Стеббинс окажутся в трудном положении. Естественно, они вдвоем захотели вас убить. Мог бы попытаться Икс, но раз уж вы говорите, что видели в стекле отражение Стеббинса, пусть пока будет он. Главное же заключается в следующем: если вы сможете вспомнить, что́ из увиденного или услышанного вами так напугало Икса, и скажете об этом журналистам, прежде чем просекут копы, газетчики останутся вашими друзьями до конца дней. И вот сейчас, ради бога, не упустите свой шанс. Сосредоточьтесь. Вспомните все, что видели и слышали сегодня, а также все, что говорили и делали. Даже если у нас уйдет на это вся ночь, мы должны это выяснить.
Джанет нахмурилась:
– Я не помню ничего такого, что могло бы кого-то напугать.
– Э, нет, не так сразу. Возможно, это какая-то мелочь, которая вам даже не показалась важной. Можно начать с самого начала и повторить каждое…
Меня заставило умолкнуть выражение ее лица. Она больше не хмурилась, но смотрела сквозь меня, совершенно игнорируя мое присутствие. И не составляло особого труда угадать, что́ творится у нее в голове, даже знай я эту девицу вполовину хуже, чем думал. Все отчетливо читалось на лице. И я набросился на нее:
– Вы что, хотите, чтобы репортеры вас возненавидели? Забыли о вас навеки?
Джанет испугалась:
– Конечно нет! Это было бы ужасно!
– Тогда не зарывайтесь. Выдумки тут не прокатят. Конечно, девушке с вашим тонким умом и богатым воображением было бы проще простого что-нибудь придумать, но нельзя. Они дважды проверят каждое ваше слово. И если выяснится, что вы уклонились от истины, ваша песенка спета. Этого они никогда не простят. Менеджер вам не понадобится.