Сигареты почти кончились. Ирина встала, пошла в комнату. С трудом двигаясь по квартире, методично собрала следы пребывания Филимонова в чемодан и в пластиковые мешки. Выставила на улицу, где вездесущие побирушки-бомжи мигом растащили всё. Убравшись, тщательно вымыла полы, зарядила стиральную машину - домашняя работа, как и всякая рутина, успокаивала. Затем пошла в душ. Горячая вода согрела и сняла напряжение. Вдова вымыла голову, старательно, грубой мочалкой натерла тело и смыла пену. Вытираясь полотенцем и просушивая феном волосы, Ирина возвращалась к жизни. Когда в дверь позвонили, она уже была способна видеть людей:
-"Степа?"
Желание вернуться читалось на лице бывшего мужа отчетливо, но Ирина не могла даже думать об этом. Сначала следовало привести мысли и чувства в порядок, а уже потом решать о форме дальнейшего сушествования в этом мире. Именно существования - жизнь, как она убедилась, у нее не получается. Поговорив с Ермаковым, вдова Филимонова отправила бравого капитана повидаться с дочерью.
Следующим оказался Чирков. Он ворвался в квартиру, бескомпромиссно выставив впереди себя роскошный букет:
-Ирина, прошу простить, что ворвался без приглашения, но я так долго тебя не видел, что соскучился!
-Здравствуй, Валя! Я рада видеть тебя.
Ей и впрямь было легче с ним, чем со Степой. Как в лучшие свои вечера, порядком отвыкшие друг от друга интеллектуальные собеседники вновь пили кофе. Валентин разговором отвлекал Ирину от переживаемого, но еще непережитого. Она курила, ловя таинственный смак глотка кофе после затяжки. А Чирков, немного нервничая, наигранно, с натужной веселостью рассказывал о своей докторской, со смехом описывал поездку в Турцию, делился впечатлениями от новых архивных документов.
Он своим говорком возвращал ту реальность, что была некогда их общей. Но слишком трудно получалось улыбаться в ответ. Разучилась за несколько столетий чудовищных тревог. Валентин виделся ей, как через толстое стекло - нездешним экспонатом нормального мира, где она не появлялась так давно. Зачем-то опять вспомнились множественные миры, осмысленные Ильей в незаконченной монографии:
-"Как там? Миры пересекаются, расходятся, варьируются от поступков? Об этом можно расказать Валентину, этот поймет, в отличие от Степы. Сказать Чиркову, что кончилось пересечение филимоновского мир с её миром, что путь, который она выберет, не возвратит былого... Сказать?"
-Ирина, что это я разболтался? Как твои дела? Я слышал, ты была в Москве на учебе...
-Была, Валя. Получила право на преподавание социологии. А еще развелась со Степой, потом вышла замуж за Илью Филимонова... - она говорила и видела, как слова смывают улыбку с его лица.
В глазах Чиркова росла растерянность и обида, как у ребенка, выронившего в пропасть любимую игрушку. Ирина остановилась. Не этой реакции ждала она, совсем не этого хотела; просто ее собственная боль не позволила ослабить болевой шок повторно отвергнутого мужчины: -"Он ведь пришел ко мне, за мной", - с опозданием прорезалось понимание.
-До свидания, дорогая, - встал Чирков, аккуратно подошел к двери и вышел, не оглянувшись.
Вынув последнюю сигарету из второй уже за день пачки, Ирина Обора, некогда бывшая Ермаковой, хотевшая, но не ставшая Чирковой, позавчера переставшая быть Филимоновой, усмехнулась. Дурацкие, совершенно нелепые события четко подтверждали ее недавний вывод о невозможности счастья в жизни, тем более - любви:
-"Они что, мои мужчины, вечно по кругу ходить будут?"
Конец первой части
Жизнь продолжается
Часть вторая
Глава первая
Ирина.
-Между прочим, мать твоя профессиональный лектор, - Аделаида Семеновна привычно изобразила обиду, - которого с удовольствием слушают все, кроме дочери.
Ирина терпеть не могла советов матери на семейную тему, отвергла и этот, не принимать Степу назад:
-Не знала бы, что ты сама ничего не понимаешь в семейной жизни, тоже развешивала бы уши. Ермаков нужен не мне в качестве мужа, а Татьянке, как отец. Это лучше, чем алименты... Да куда ты засунула ключ, мама? Проверь карманы!
-Откуда я знаю? Как пришла, бросила на трельяж. Ой, и правда, в кармане. Эй, как ты сюда попал?
-Вот ты шутишь, а я опаздываю, - Ирина вихрем промчалась по квартире, проверила краны, вытолкала маму на лестницу, сбежала вниз и быстро пошла к университету.
В лаборатории сидели Светка и Бравый. Ее научный руководитель Любовь Исидоровна Шмек изволила опаздывать.
-Ну, что, покурим?
-Пойдем, подруга, - две умных женщины примерно одинакового возраста всегда предпочтут полудружбу открытой вражде.