— Джейк? — Кара неуверенно улыбнулась. — Все в порядке?
Давно уже ничего не было в порядке. Иногда ему казалось, что больше никогда и не будет. Однако он кивнул:
— Отнеси чашки на стол. Мы зажжем свечи, которые мама привезла для пасхального обеда.
— О, не надо этого делать! Надо сохранить свечи до завтра.
— Не переживай. Мама не будет возражать. Внешние атрибуты для нее никогда не имели первостепенного значения.
Чиркнув спичкой, он зажег толстую свечу. Затем сел напротив Кары. В интимном свете свечей эта женщина показалась ему еще более привлекательной. Колышущиеся вокруг нее тени придавали ее облику таинственность.
Джейк всегда любил тайны. И особенно любил разгадывать их. У него было несколько кусочков мозаики из картины ее жизни. Сын. Борьба за опекунство. Тоска о погибших родителях. Но что еще было у Кары? Он не сомневался: в жизни ее существовало еще что-то очень важное.
Кара отпила напиток и облизала верхнюю губу:
— М-м-м… Вкусно.
Джейк отхлебнул из своей чашки, едва не застонав от наслаждения. На самом деле он не был фанатом горячего шоколада, но со шнапсом и красивой женщиной напротив этот напиток показался ему амброзией.
— У меня возникло ощущение, что нам для начала надо было бы поиграть в снежки, — сказала она.
— Это можно устроить.
— Нет уж, спасибо.
— Ты часто играла в снежки?
Лицо ее оставалось задумчивым.
— Нечасто, нет. Только ребенком. В одиночку трудно играть в снежки.
— А были у тебя друзья, ребята из соседних домов? Вы кидались друг в друга снежками?
— Несколько раз. — Кара пожала плечами. — Обычно эту игру затевали мальчики.
— Мальчикам это нравится, — согласился Джейк, вспомнив о том, как в детстве несколько раз кидался снежками в красивую девочку, чтобы обратить на себя ее внимание.
— Но в основном после больших снегопадов я с соседскими девочками лепила снеговика. И не потому, что мне этого особенно хотелось.
— Ты была сорванцом, как уже сказала.
— Да, действительно. Это было так весело — принимать участие в снежных битвах, которые устраивали мальчишки.
Кара сделала еще глоток. На этот раз она не облизала губы, как в первый раз. Остатки нерастаявшего шоколада прилипли к ее верхней губе, и Джейк невольно облизал свои губы.
— Ты снова можешь прожить свое детство. — Брови ее удивленно поднялись, поэтому Джейк пояснил: — Вместе с твоим сыном. Когда ты смотришь, как ребенок радуется жизни, то сам словно становишься ребенком.
— Интересно слышать такие слова от человека, у которого нет детей.
— Дин… это он сказал. Конечно, мой брат никогда по-настоящему не повзрослеет.
Кара ткнула в него пальцем:
— Ты наверняка красил этим вечером пасхальные яйца!
Джейк не смог сдержать смеха.
— Я даже играл с племянниками в прятки, — добавил он. Он с детьми затеял игру в прятки сразу после покраски яиц, главным образом для того, чтобы дать отдохнуть Бонни.
Ее губы изогнулись в улыбке при этих словах, и взгляд Джейка снова устремился на ее верхнюю губу, измазанную растаявшим шоколадом.
— Одно из преимуществ быть дядей, — быстро добавил он, — состоит в том, что время от времени ты позволяешь разгуляться своему внутреннему ребенку.
Кара даже представить себе не могла, что внутри этого угрюмого мужчины может жить ребенок. Он был полон сюрпризов. И у нее возникло множество вопросов. Любопытство пересилило вежливость, и она спросила:
— Ты когда-нибудь планируешь завести свою собственную семью?
Настроение Джейка мгновенно изменилось, как и выражение его лица. И то, и другое стало напряженным, настороженным. Ответ его был кратким:
— Нет.
«Это не твое дело», — напомнила самой себе Кара. Но почему-то спросила:
— Никогда?
Взгляд его был устремлен на свечу, горевшую на столе между ними. Он так долго молчал, что Кара уже отчаялась дождаться ответа.
— Думаю, что никогда. — Он произнес эти слова медленно, будто вытягивая их из глубины души. — Однажды я уже встретил женщину. И мы оформили с ней отношения. Потом мы поселились в доме, требующем ремонта, который купили очень дешево, в сельской местности. — Сказав эти слова, Джейк угрюмо рассмеялся. — Это означало, что дом требовал больших вложений — и денег, и труда. Но ведь было множество хороших домов, которые можно было купить. Хороший дом, кроме того, был бы выгодной покупкой.
Забыв о доме и сельской местности, Кара думала только об одном — о его жене.
Джейк Маккейб оказался женатым.
Глава 6
Кара произнесла имя этой женщины:
— Миранда.
Джейк удивленно заморгал:
— Ты знаешь ее?
— Нет, нет. — Кара покачала головой. — Я просто слышала, как упоминали ее имя, и задумалась о том, кто она такая.
— Ты слышала, как упоминали ее имя? — Джейк фыркнул. — Догадываюсь, что ты о ней еще много чего слышала.
— Нет. — Кара солгала, но ложь была оправданной. Она не собиралась сообщать Джейку о том, что сказал о Миранде Дин. — Я сожалею.
— И я тоже. — Джейк по-прежнему смотрел на пламя свечи. Лицо его, утратив настороженность, исказилось болью. — Я сожалею, что встретил ее. Я думал, что это навсегда. Оказалось, что я был не прав.
— Что случилось?
Он что-то прорычал, но, по крайней мере, не послал ее к черту. Кара посчитала это хорошим знаком. Через минуту Джейк сказал:
— Если коротко, когда она собралась уйти от меня, она недолго собирала вещи.
— А если подлиннее и поподробнее?
Джейк взглянул ей в глаза. В бликах огня, отбрасываемых свечой, его голубые глаза сузились — не столько от подозрения, сколько от удивления.
— Я не хочу об этом говорить.
— О, я понимаю. Прости.
Джейк смотрел на нее неотрывно еще одну секунду. Кара уже хотела извиниться во второй раз, когда он произнес:
— Ты уверена, что хочешь это услышать?
— Только в том случае, если ты уверен, что хочешь мне рассказать.
Склонив голову набок, Джейк изучающе взглянул на нее:
— Почему-то у меня чувство, что ты хороший слушатель, Кара Франклин.
— Потому что я на самом деле такая. Можно сказать, что я в этом деле профессионал.
Джейк не шевелился, но она почувствовала, как он отпрянул от нее:
— Психотерапевт?
— Всего лишь школьный консультант. Ты удивлен? — спросила она, слегка уязвленная.
— Я этого… не ожидал.
— Тебя обескуражил выбор моей профессии или тот факт, что я работала консультантом?
— И то, и другое, — признался Джейк.
— У тебя ко мне предвзятое отношение.
— Я чувствую себя виноватым.
— Почему?
— Не знаю. — Прищурив глаза, он спросил: — И где же ты работала консультантом?
Ее работа в частной школе была высокооплачиваемой, и Каре очень нравилось там. Директор обещал, что будет ждать ее возвращения после декретного отпуска. Однако у Трумэна оказались совсем другие соображения.
— Сейчас у меня временная работа: я внештатный преподаватель в общественной школе недалеко от Монтпилиера. Перед тем как я ушла от своего мужа, он сделал все, чтобы лишить меня прежнего места работы.
— И каким образом ему это удалось сделать?
— Он сделал очень большие пожертвования. — Такие большие, что имя Венделла появилось на памятной табличке в здании школы. — Другими словами, богатство и связи Венделлов заставили людей забыть о своих обещаниях.
— А… долларовая амнезия.
Кара рассмеялась, хотя в этой ситуации не было ничего смешного.
«Я делаю это ради твоего собственного блага, Кара. Тебе не нужно работать. Тебе надо оставаться дома, с нашим сыном, а уж я позабочусь о вас обоих».
Старая грусть охватила ее — Трумэн никогда не мог понять, насколько удушающей была его забота.
— Значит, твоя жизнь разрушилась? — спросил Джейк.
Хотя это был вопрос, у Кары возникло ощущение, что это скорее было утверждение, которое относилось и к его браку.