Мать говорит:
— Ох, денег много на всё надо.
А отец говорит:
— А работать будем. Вон мужик-то растёт! — Отец показал на меня.
Вот отец помолился Богу, поел хлебца, оделся и говорит матери:
— А есть яички свежие, так испеки в золе к обеду. — И пошёл со двора.
Отец долго не ворочался. Я стал проситься у матери за отцом. Она не пускала. Я хотел уйти, а мать не пустила меня и побила. Я сел на печку и стал плакать. Тут отец вошёл в избу и говорит:
— О чём плачешь?
Я говорю:
— Я хотел за тобой бечь, а мать меня не пустила, да ещё побила, — и ещё пуще заплакал.
Отец засмеялся, подошёл к матери и стал её бить нарочно, а сам приговаривал:
— Не бей Федьку, не бей Федьку!
Мать нарочно будто заплакала, отец засмеялся и говорит:
— Вот вы с Федькой какие на слёзы слабые, сейчас и плакать.
Потом отец сел за стол, посадил меня с собой рядом и закричал:
— Ну, теперь давай нам, мать, с Федюшкой обедать: мы есть хотим.
Мать дала нам каши и яиц, и мы стали есть. А мать говорит:
— Ну, что же, — иструб?
А отец говорит:
— Купил: восемьдесят целковых, липовый, белый, как стекло. Вот дай срок, мужикам купим винца, они мне и свезут воскресным делом.
С тех пор мы стали хорошо жить…
Медведь на повозке
Поводырь с медведем подошёл к кабаку, привязал медведя к воротам, а сам вошёл в кабак выпить. Ямщик на тройке подъехал к кабаку, закрутил коренную и тоже вошёл в кабак. А в телеге у ямщика были калачи.
Медведь учуял в повозке калачи, отвязался, подошёл к повозке, влез и стал шарить в сене. Лошади оглянулись и шаркнули от кабака по дороге. Медведь ухватился лапами за грядки и не знает, как ему быть. А лошади что дальше, то пуще разгораются. Медведь держится передними лапами за грядки и только голову поворачивает то на ту сторону, то на другую. А лошади оглянутся-оглянутся — ещё шибче катят по дороге, под гору, на гору… Проезжие не успевают постораниваться.
Катит тройка вся в мыле, на телеге сидит медведь, держится за грядки да по сторонам оглядывается. Видит медведь, что дело плохо — убьют его лошади; начал он реветь. Ещё пуще лошади понеслись. Скакали-скакали, прискакали домой в деревню.
Все смотрят, что такое скачет? Уткнулись лошади в свой двор, в ворота. Хозяйка глядит, что такое? Не путём прискакал хозяин — видно, пьян. Выходит на двор, а с телеги не хозяин — медведь лезет. Соскочил медведь, да в поле, да в лес.
Два купца
Один бедный купец уезжал в дорогу и отдал весь свой железный товар под сохранение богатому купцу. Когда он вернулся, он пришёл к богатому купцу и попросил назад своё железо.
Богатый купец продал весь железный товар и, чтобы отговориться чем-нибудь, сказал:
— С твоим железом несчастье случилось.
— А что?
— Да я его сложил в хлебный амбар. А там мышей пропасть. Они всё железо источили. Я сам видел, как они грызли. Если не веришь — поди посмотри.
Бедный купец не стал спорить. Он сказал:
— Чего смотреть. Я и так верю. Я знаю, мыши всегда железо грызут. Прощай.
И бедный купец ушёл.
На улице он увидал, играет мальчик — сын богатого купца. Бедный купец приласкал мальчика, взял на руки и унёс к себе.
На другой день богатый купец встречает бедного и рассказывает своё горе, что у него сын пропал, и спрашивает:
— Не видал ли, не слыхал ли?
Бедный купец и говорит:
— Как же, видел. Только стал я вчера от тебя выходить, вижу: ястреб налетел прямо на твоего мальчика, схватил и унёс.
Богатый купец рассердился и говорит:
— Стыдно тебе надо мной смеяться. Разве статочное дело, чтоб ястреб мог мальчика унесть?
— Нет, я не смеюсь. Что ж удивительного, что ястреб мальчика унёс, когда мыши сто пудов железа съели. Всё бывает.
Тогда богатый купец понял и говорит:
— Мыши не съели твоего железа, а я его продал и вдвое тебе заплачу.
— А если так, то и ястреб сына твоего не уносил, и я его тебе отдам.
Галчонок
Пустынник увидал раз в лесу сокола. Сокол принёс в гнездо кусок мяса, разорвал мясо на маленькие куски и стал кормить галчонка.
Пустынник удивился, как так сокол кормит галчонка, и подумал: «Галчонок, и тот у Бога не пропадёт, и научил же Бог этого сокола кормить чужого сироту. Видно, Бог всех тварей кормит, а мы всё о себе думаем. Перестану я о себе заботиться, не буду себе припасать пищи. Бог всех тварей не оставляет, и меня не оставит».