— Что я упустила, муж?
— Она не только попыталась покончить с собой и ранить при этом ТАРДИС. Ты, похоже, не уловила, но она в меня прицелилась, когда мы торговались с Вечным. За это и огребла.
— Вот чертовка... Но зачем? Ты же пытался спасти ей жизнь.
— Ривер, ещё раз, у неё совсем другой менталитет. ТМД всегда будет действовать против нас. Далек — это далек, это не лечится. А для далека важна только его цивилизация. Я пригрозил Новой Парадигме. ТМД лучше Вечного понимает, чем может окончиться мой визит в нынешнюю Империю...
(Так. Мы всё же Империя. Что, теперь у нас конституционная монархия? Или что-то вовсе новенькое?)
— ...и она попыталась её обезопасить, как умела. Вряд ли она рассчитывала действительно меня убить. Насколько я могу предположить, Тлайл не вполне разбирается в процессе регенерации, иначе бы давно попробовала меня прикончить, шансов у неё было — просто завались.
Ага, способ всё-таки есть.
— М-да, сорвать переговоры, обеспечить твою регенерацию, которая наверняка бы уничтожила тех двух «леденцов» и склад вместе с ними. Если уцелеет, то сбежать во времени, используя нас и ТАРДИС... Тогда я не понимаю, почему мы её ещё терпим на борту.
Хищник хмыкает.
— Быстро ты переменила свою точку зрения.
— Не переменила. ТМД, честно говоря, очень симпатичный далек, если можно так выразиться. Из-за неё я почти была готова пересмотреть свою точку зрения на старых врагов. Но сейчас, после того, как она едва тебя не продырявила и чуть не разнесла консольную...
— Ещё раз, Ривер. Другой менталитет. Другая система ценностей. Её не надо принять, но её надо понять. Тогда ТМД станет для тебя более предсказуемой. Я не зря говорил, что её нельзя оставлять без присмотра, что она непременно что-нибудь натворит. Вот и натворила. И между прочим, выдала нас «скитлзам», глазом не моргнув. Вовремя мы подошли, а не то пришлось бы ТАРДИС у Новой Парадигмы выковыривать.
— Тогда почему ты не бросил её там же, на Эккелине? Местная система безопасности справилась бы с одним далеком.
— Это глупо, наверное. Но я чувствую себя виноватым.
— Виноватым... перед далеком?!
— Перед всеми далеками.
Ка-ак любопытно. До сих пор я слушала в пол-уха, меня интересовало только то, что они собираются в итоге со мной сделать. Но сейчас я вся превращаюсь в слух. Ведь это очередная слабость Хищника, и её надо знать.
— В смысле?..
Я вполне могу себе представить вытаращенные глаза Ривер.
— Видишь ли, они не сами такими стали. Да, их создали идеальными солдатами без лишних эмоций, но это мы сделали их чумой космоса — я и Галлифрей.
— Пффф, ну началось — самокопание, самозагрызание и самобичевание...
— Замолчи! — вот чего я не ожидала от Доктора никогда, так это того, что он может прикрикнуть на Ривер. Наверное, его одиннадцатая регенерация действительно не могла. А вот двенадцатой, как выясняется, это несложно. — И выслушай. Это биология и законы времени, которые совет Галлифрея попытался нарушить. Фатальная цепочка событий, приведшая к Войне Времени. Возможно, Галлифрей со всеми своими знаниями просто стал слишком тяжёл, слишком грузен для существующей Вселенной, и она попыталась его уравновесить, выбрав для этого далеков. Вселенная вообще любит пошутить, и шутки у неё обычно недобрые...
— Тогда причём тут ты?
— Ты же знаешь, я был на Скаро в день их создания. Если бы я тогда понимал, во что это выльется, никогда бы не пришёл. Но тогда совет дал мне поручение, и я действительно считал, что можно повлиять на события и остановить поликарбидную чуму, обезопасить будущее, мы все так считали... Какими же мы были болванами!
— Я уже поняла, у тебя настроение на исповедь, так что меньше экспрессии, больше фактов. Пока ты меня не убедил в своей вине, — звяк ложечкой по чашке и совсем другая интонация. — Ещё будешь?
— Буду, — звук льющейся из термоса жидкости. — Сахар передай... Ривер, нам ни в коем случае нельзя было вмешиваться в процесс. Далеки и сейчас-то дети. Мощный интеллект и никакой соображаловки в одной солонке. Если судить не по техническим достижениям, а по поступкам, им лет пять-шесть, не больше. Помнишь, «ты мне больше не подружка, ты мне больше не дружок, отдавай мои игрушки, не садись на мой горшок», только в масштабах Вселенной. Ну ладно, Новая Парадигма на младший школьный возраст с трудом, но натянет. А тогда они вообще были новорождённые.
— Хорошо, что Тлайл этого не слышит... Долго она ещё проспит?
— Часа два, но я ей пораньше сделаю ещё одну инъекцию, чтобы окончательно снять истерику. Так вот, далеки — это не только идеальные солдаты. Их мощный интеллект лишён воображения, но компенсирует это огромным любопытством и страстью к самообучению. Во всяком случае, я не знаю больше ни одной расы, способной в пылу сражения вдруг прерваться и потребовать от противника что-то «объясни-ить», — после этих слов Доктора Ривер прыскает. И ведь не возразишь, точно подметил! — Так вот, попробуй представить себе существо, очнувшееся в лаборатории, ничего не знающее ни о себе, ни о мире вокруг, в голову вложены убогий словарь и одна коротенькая мысль: «Врагов надо уничтожать. Враги — все, кто чужой», — а дальше могучий интеллект находит только пустое пространство, гигантские лакуны, которые нечем заполнить, и мечется между ними, как заблудившийся странник в пустыне. Ни одного ответа на сто тысяч детских «почему». А потом ему говорят: «Мы разрешаем тебе учиться». И он начинает восполнять недостаток информации, жадно хватаясь за любые данные, пытаясь проанализировать и понять, что вокруг вообще происходит. Наблюдать, сопоставлять, сравнивать и вырабатывать логические связи, которых ему не хватает, с присущей ему скоростью — естественно, отталкиваясь от данных, введённых изначально. Но это поведение характерно для любого мощного интеллекта, будь то даже компьютер с программой самообучения. Проблема в том, что далеки — не компьютеры. И я не могу назвать их киборгами — кибернетическими организмами, — потому что они всё-таки живые, а внешняя оболочка без биологической составляющей безмозгла во всех смыслах, в отличие от тех же киберлюдей, — выразительный стук с характерным отзвуком далеканиума. Он что, копается в моём скафандре?! — Это даже не биороботы, которыми, в сущности, являются киберлюди. Но придумать определение к далекам, честно, пока не получается. Они просто далеки, и этим всё сказано. И они — живые. А у любого живого высокоорганизованного существа есть такая вещь, как импринтинг. Обычно он служит для запечатления матери, но далеки-то изначально были созданы солдатами локального Армагеддона.
— Подожди, ты имеешь в виду, у них произошёл импринтинг врага?!
— Именно, Ривер, именно. И этим врагом был я, Повелитель Времени с Галлифрея. Первый, кого они определили, как чужака. Стоит ли добавлять, что второй был землянином? А с их гипнопедией и вкатыванием в память эмбриона готовых знаний, этот импринтированный образ прокочевал аж до Новой Парадигмы, так что я для них — идеальный и неуничтожимый враг, сам дьявол во плоти, а земляне — моя стая чертей. Но не это самое ужасное. Если бы я там не появился со своим требованием немедленно остановить Давроса, события бы не ускорились так фатально. Нет, я совершенно уверен, что далеки всё равно бы вышли из-под контроля и уничтожили каледов, признав их в итоге чужаками. Но это случилось бы намного позже, и они сумели бы хоть чему-то научиться у своих создателей, хоть каким-то азам добра и зла, понимания красоты, дружбы, верности, гуманности. От генетики зависит максимум десять процентов личности, и хоть убейся, хоть разбейся, хоть в лепёшку расшибись в генетической лаборатории, увеличить этот процент не получится. Остальное добирается воспитанием и подражанием. Но на Скаро пришёл я, великий и мудрый спаситель мира, — в голосе Хищника грузовик самоиронии, — и каледы умерли через несколько часов. Причём все эти часы для далеков были сплошной бойней вместо наблюдения и познания. А потом им было неоткуда учиться человечности. Новорождённые дети, у которых была всего лишь одна коротенькая мысль, изначально заложенная в их могучий, но юный разум, и подкреплённая событиями до полного усвоения материала. Всё, что ей не соответствовало, подкреплено не было, и они это просто отмели — музыку, искусство, литературу, нормальные человеческие отношения, гуманность — как мусор. Зато они твёрдо поняли: за пределами Скаро есть жизнь, она высокоразвита и она враждебна. Завалив далеков в бункере, я полагал, что отсрочил их появление в космосе лет на тысячу — наивный дурак! Они восстановили производство и выкопались уже через год, а через пятьдесят лет стёрли все следы каледов на Далазаре, измордовали Давиус кобальтовыми бомбами, начали развивать космическую программу и вовсю исследовали время, потому что ждали повторного удара с Галлифрея. Если бы не удачно свалившийся метеорит, Рокочущая Спираль познакомилась бы с далеками лет на триста раньше.