О да, история с астероидным дождём действительно здорово нас задержала. Космические технологии на Скаро развивались в условиях вялотекущей ядерной войны, очень сумбурно, не так, как у других цивилизаций, и опасность камешков с орбиты мы просто не могли оценить в должной мере, в отличие от тех же землян, которые отладили сеть наблюдения и методики отвода астероидов с опасной орбиты раньше, чем построили первую базу на Луне. А нам было абсолютно плевать, что крутится над нашими головами, до тех пор, пока с неба дождём не посыпались метеориты, и один особо крупный булыжник, сто метров в поперечнике, не засветил прямиком в главный склад ядерных боеприпасов, превратив Даррен и бóльшую часть Далазара в радиоактивную пустыню — ну, Давиусу-то уже было безразлично, сколько тонн заражённых осадков на него ещё прольётся. Именно это, а не происки Повелителей Времени, задержало наше развитие на несколько столетий.
— То есть... Подожди... Далеки — изначально — защищались?! Защищались от всего мира?!
— Да! — почти выкрикивает Доктор. — Да, защищались от мира и от нас! И не изначально, а постоянно, до сих пор, по правилу настоящих вояк: «лучшая защита — это нападение», сами того не осознавая. Вся их кипучая ненависть к чужакам была заложена в тот день самими событиями. Вся их агрессия, вся непримиримость. Даврос, по сути, только базис разработал, а такими их сделали мы, галлифрейцы. А когда запал у далеков начинал потихоньку истощаться, снова появлялся я, как напоминание о Повелителях Времени, которые бдят, и всё закручивалось по-новой. Как же тут не сформироваться поликарбидным монстрам, которых мы знаем?
— Ловушка судьбы, — констатирует Ривер.
— Именно. Гигантская, растянутая на много тысяч лет ловушка судьбы, повлекшая за собой невероятно огромное число жертв. Взорванные галактики, погибшие цивилизации, навеки потерянные культуры и знания, и два несовместимых полюса, уравновесивших друг друга и сколлапсировавших в конце Войны Времени. Не появись я в том бункере каледов, ничего бы этого не произошло, у далеков был бы шанс стать более вменяемой расой, с которой можно вести переговоры, которую можно хотя бы попытаться убедить. А в итоге получились упрямые нацистские бараны, крушащие всё на своём пути и не приемлющие никаких точек зрения, кроме своей собственной. И в этом — наша вина, Повелителей Времени, и особенно моя, ведь это я там был, а не кто-то другой. Теперь понимаешь, почему я смотрю на Тлайл, и мне повеситься хочется?
А-ах, какая прелесть, а ещё меня обвинял в развязывании Войны Времени!.. В зеркало давно смотрелся, Хищник? На месте Ривер я бы ему сейчас непременно воткнула моральную шпильку в самое уязвимое место, и поядовитее. Следующая её реплика доказывает, что мы с ней действительно мыслим в одном векторе, хотя степень насмешки могла бы быть и побольше:
— Не пойдёт, сладкий, Иуда из тебя хреновый. Лучше исправляй.
— Пытаюсь. У меня сейчас вся надежда на этот волос.
Упс. Я знала, что с пробиркой что-то нечисто. Хищник нипочём бы не стал отдавать такую ценность своим врагам, не будь у него какой-то нехорошей идеи. Повелителям Времени нельзя верить.
— То есть?
— Далеки до сих пор мутируют, хоть и медленно. Их несколько раз успело прошкалить от безглазого комка нервов до почти человеческой внешности*, пока они не приняли текущий облик, худо-бедно замедлив процесс мутации. Но гены у них всё равно нестабильные. А я им предоставил нетронутый геном каледа. Да ещё женщины. Вы от природы мягче, материнство, нежность и забота у вас прописаны в ДНК. Если далеки попробуют поработать с этим генетическим материалом и окончательно себя застабилизировать, есть небольшой шанс, что они хоть немного, но изменятся, станут чуть более мирными. Сейчас Новую Парадигму сдерживает только страх перед повторным проигрышем, и они таятся, совершая редкие вылазки во времени. Но ты же понимаешь, что сущность разрушителей у них уже изо всех щелей льётся, в любой момент им может рвануть крышу, и на вселенную обрушится очередной крестовый поход тарелок с перечницами. Пусть лучше займутся генной инженерией, поиграют с ДНК Велони Руал и себя самих, хоть немножко энергию в мирное русло спустят.
Убью. Хищник, я тебя убью. Узнаю, как обойти процесс регенерации, и в грунт вкатаю. Порву. Дезинтегрирую. Гад, что же ты творишь?!
— А если повлиять на прошлое?
— В прошлом уже ничего не изменить, события прочно зафиксированы. И так, подозреваю, эвакуация Галлифрея в другое измерение — результат второго Большого взрыва. Перезапуск мира через Пандорику опирался на память твоей матери. Амелия не знала деталей Войны Времени и не могла получить их через Трещину в силу полной изъятости событий из Вселенной, поэтому мир восстановился, скомпенсировав лакуну в соответствии с её мыслями по этому поводу. Не зря же мои предыдущие регенерации были твёрдо убеждены, что Галлифрей потерян навсегда. Потому что, скорее всего, так оно раньше и было — а теперь вон, и Скаро на месте болтается, хоть для жизни не годится даже далекам. Ты же сама понимаешь, чтобы полностью переписать историю перечниц, надо примерно так же изъять из истории Вселенной меня.
Снова звук наливаемого из термоса чая. Или кофе. Без скафандра различить их на запах с такого расстояния не могу в силу физиологии, слишком мало собственных обонятельных рецепторов. Увы, даже в этом далеки зависят от хайтэка, даже ароматы до нас доходят в виде цифр. Если только совсем мордой в сильно пахнущий объект уткнуться, но такое с нами случается редко.
— Скажи, ты таскаешь с собой Тлайл, потому что надеешься её перевоспитать?
— Да, я хотел попробовать, но сегодня понял, что это безнадёжно. Далек всегда далек, даже изгнанный, отверженный и не нужный своей Империи. ТМД не место на ТАРДИС.
— Но ты же не можешь просто взять и вышвырнуть её куда попало? Она такого натворит...
— Не могу. Поэтому поиспользую инстинкт нашего старшего научного сотрудника защищать свою расу и отправлю в прошлое, туда, где она будет связана по всем конечностям линией времени и безопасностью Скаро.
— Земля, двадцатый или двадцать первый век, — тянет Сонг.
— Точнее, восьмидесятые года двадцатого века, СССР. Точно и абсолютно никаких далеков, они все в Великобритании, с инфекцией и моей сельдерейной регенерацией разбираются, и один Давросов потеряшка болтается в Аргентине — вывалился туда из-за ошибки трансмата, когда я-Седьмой там неаккуратно покопался**. Ныкается в горах аж с шестидесятых, но они сами с ним справятся. А нашей крестнице если что и грозит, то местная служба госбезопасности. Для далека слить технологии Скаро бдящему КГБ, который в Союзе вместо «Торчвуда» и UNIT, вместе взятых, и работает в три раза эффективнее – это трагедия. И я ей сейчас полностью отключаю все возможности активировать самоуничтожение. ТМД умная девочка и поймёт, что ей лучше сидеть тихо.
Ох, если бы я что-нибудь могла сейчас сделать, ну хоть проломить молотком его умный лоб!
— И что, ты оставишь её подумать над своим поведением где-нибудь среди сугробов Таймыра?
— Да нет, зачем. Я же не зверь, я Хищник, — мрачноватый смешок. — У меня там знакомые живут в пригороде столицы. Удивительно гостеприимная и невозмутимая семья, их не вышибешь из колеи даже инопланетной фашисткой. Оставлю им свой телефон. Если что-то пойдёт не так, они мне просто сообщат, и я её заберу и сошлю сразу в мезозой. Не захочет жить с разумными существами, значит, тираннозавров вантузом погоняет.