Лу улыбнулась экономке.
— Представляю, сколько вас ожидает хлопот при подготовке к важному событию в жизни Фрелла. Я могу вам помочь. — И подумала: чем больше она будет занята, тем меньше времени останется для переживаний.
Поблагодарив за участие, экономка, однако, предложение отклонила.
— Все уже организовано. Основную работу сделают утром девушки из деревни. А, кроме того, Конрою явно не понравится, если он увидит вас снующей по дому в джинсах и свитере. Он надеется, что вы отдохнете и, когда придут гости, станете просто неотразимы.
В половине одиннадцатого вечера Луиза, тихо постучав в дверь библиотеки, решилась войти.
— Извини, если помешала тебе, Конрой. Я собираюсь спать. Я хотела только пожелать тебе спокойной ночи.
Он отложил ручку и указал ей на стул.
— Сядь, Луиза. Я должен сказать тебе несколько слов, прежде чем ты пойдешь в свою комнату — Конрой потянулся за графином и наполнил бокалы. — Выпей!
— Спасибо, — поблагодарила Лу, раздумывая о том, что ей предстоит услышать.
Медленными глотками он осушил бокал и серьезно посмотрел на нее.
— Завтра очень напряженный день. Надеюсь, все пройдет гладко. Не люблю неприятностей и ожидаю, что ты будешь вести себя достойно.
Она нахмурилась.
— Достойно? Мне не очень понятны твои слова.
Его голубые глаза по-прежнему смотрели строго, тогда, как на губах появилась едва заметная улыбка.
— Думаю, ты догадываешься, что я имею в виду. Джулия тоже приедет на бал.
Костяшки ее пальцев, сжимавших бокал, побелели.
— Да, я знаю. — Лу старалась не выдать охватившего ее волнения, в то время как холод разочарования леденил душу.
— Полагаешь, между мною и Джулией могут возникнуть осложнения? — Голос Луизы звучал спокойно.
— Не исключено, — сухо заметил Конрой. — Женщины ревнивы по своей природе. Могут сболтнуть лишнее, вести себя вызывающе.
Не допив, Лу решительно поставила бокал на стол и поднялась.
— Если ты опасаешься, что я скажу твоей подруге, сколько ночей мы провели вместе, то можешь не беспокоиться. — Ее голос предательски дрогнул. — Я не утратила чувства гордости и собственного достоинства. — Она помолчала, с горечью взглянув на Конроя. — Думаю, все вздохнут с облегчением, узнав о моем отъезде. Тогда и тебе не придется волноваться.
— Я предлагал тебе уехать сразу же после суда, — сохраняя спокойствие, заметил Конрой. — Ты сказала, что хочешь побывать на празднике, и я надеюсь увидеть тебя на балу.
Его доводы не убедили Луизу, она беспомощно взглянула на Конроя.
— Но почему? Несомненно, мое присутствие будет стеснять тебя.
— У меня на то свои соображения. — Выражение его лица стало жестким и бескомпромиссным. — Однажды я просил тебя верить мне. Ты дала обещание. Или ты всегда сначала обнадеживаешь, а потом отказываешься от своих слов?
— Нет… — Ее голос дрогнул. — Но я…
Конрой резко перебил ее.
— Это все, что я могу сказать, Луиза!
Секунду она стояла, переживая оттого, что Конрой резко оборвал дальнейшую беседу, затем со злостью выкрикнула:
— Я пришла лишь пожелать тебе спокойной ночи! Теперь хочу, чтобы меня не беспокоили. — Лу повернулась и быстро вышла из комнаты.
Заснуть Луизе не удавалось. Она неподвижно лежала в постели, находясь в душевном смятении. Конечно, зря она не воспользовалась тогда возможностью уехать. Из-за чрезмерного самомнения Лу думала, что отобьет у Конроя любовь к Джулии. Ну что ж, она потерпела неудачу. Однако виноват в этом он, видимо искавший в ней нечто большее, чем сексуальную привлекательность и физическое удовольствие.
Что же Конрой нашел в Джулии? Ведь он настойчиво желает, чтобы Луиза присутствовала на празднике, где соберутся самые знатные члены клана, и местные, и приезжие, дворяне, аристократы. Лу непременно допустит какую-нибудь оплошность. А Джулия — та знает, как себя держать на торжественных приемах. Так вот в чем дело! Конрой рассчитывает, что она сама поставит себя в неловкое положение перед гостями, и тогда всем станет ясно, что Луиза не подходит для роли Первой леди клана.
Вопросы еще теснились у нее в голове, когда девушка услышала шум подъезжающей машины. Но это не «ягуар»! У него более резкое и высокое звучание мотора. Свет фар отразился в окне и, скользнув по стенам комнаты, исчез. До Луизы донесся шорох колес по гравию и нетерпеливый сигнал водителя.