Когда я проходил мимо этой скульптурной композиции один из охотников, лежавший на траве ко мне спиной, вдруг повернулся и, глядя мне прямо в глаза, сказал: «Зря вы сюда пришли. Вы об этом ещё пожалеете». И снова отвернулся.
Я как шёл, повернув к барельефу лицо, так и остановился затормозив.
Шедший за мной Орин, от неожиданности, налетел на меня и спросил: «Что с тобой, друг Риттер?! Ты чего тормозишь?! Привидение что ли увидел?»
- Орин, - ответил я, указывая на стену, - Взгляни-ка на это изображение. Тебе не кажется оно странным?
- Тут мне странным кажешься только ты. А изображение на стене совсем обычное. Охотники на отдыхе.
- А что ты мне скажешь об охотнике на переднем плане?
Гном подошел к барельефу, внимательно рассмотрел его и даже потрогал руками.
- Да нет тут ничего необычного.
- Значит, мне показалось, - я облегченно вздохнул, - Пошли быстрее, а то отстанем от наших.
Мы заторопились, догоняя ушедшую вперёд группу.
- А что ты видел? – вдруг спросил меня Орин.
- Да понимаешь, я увидел, как охотник, лежавший на траве к нам спиной, вдруг обернулся и сказал мне, что мы зря сюда пришли.
- Вот как? – нахмурился старший из братьев-гномов, - Это странно.
- Что тут странного? – удивился я, – Ты ведь сказал, что не заметил ничего необычного.
- Ну да, охотники на изображении были совсем обычными. Но ты говоришь, что что-то заметил, а ты у нас очень наблюдательный для человека. Я вот помню: двое из охотников сидели лицом к нам, а третий полулежал, повернув голову к собаке….
Я похолодел. Значит, мне не показалось.
Но возвращаться к странному изображению я не стал – мы уже почти догнали наших.
Может быть, мне всё это было лишь плодом моего воображения.
Пока мы шли, других выходов из подвала нам не попадалось. Неужели я ошибся, и нам придётся возвращаться обратно? И что потом? Рискуя нарваться на замковую стражу, искать другой вход в замок?
Был ещё вариант идти через кухню. Но там полно кухонных рабочих, поваров и поварят. Это было равнозначно выйти во внутренний двор цитадели и заорать: «Морена!!! Выходи мля, биться будем! И подружку свою, Наану прихвати! Ну и стражу свою, до кучи!» А потом огребать от них всех подряд.
- Смотрите внимательнее, - сказал я своим друзьям, - Нам очень нужно найти другой выход из погреба.
Выход из винного погреба был замаскирован, но мы его всё-таки нашли.
Мы дошли до самого конца подвала. Мы заглядывали за каждый стеллаж с бутылками, смотрели за каждой бочкой. Но всё было напрасно. Не было выхода из этого чёртового подвала.
Ряды стеллажей с обычным вином уже давно закончились. В этом месте на стеллажах лежали уже бутылки коллекционного вина, погребённые под толстым слоем вековой пыли. Вино, находившееся в них, было возрастом в сотни, а может быть даже и в тысячи лет.
- Они же стоят на вес золота! – изумился увиденному богатству Дори.
Глаза у хозяйственных гномов нездорово забегали, приобретая какую-то сумасшедшинку.
Невзирая на все мои запреты, Дори схватил одну их бутылок и отбив горлышко сделал из неё большой глоток.
Лицо гнома вдруг скривилось в гримасе отвращения, и он выплюнул содержимое на пол.
- Уксус! Чистый уксус! – гнома затрясло от негодования, – Вот до чего доводит беспечное отношение к благородному напитку. Варвары!
Он отбросил бутылку подальше от себя и отошёл в сторону с обиженным лицом.
Я не поленился и подобрал брошенную бутылку. Прочитав этикетку на ней, я чуть было не расхохотался. На этикетке чётким каллиграфическим почерком было написано: «Винный уксус».
- Дори! Ты же отхлебнул из бутылки с уксусом, а не вином. Ты не оправдал великую русскую поговорку «На халяву, уксус сладкий!»
Все вокруг расхохотались.
Дори скривился и обиженно отвернулся.
Я взял с соседнего стеллажа тёмно-синюю бутылку и прочёл на ней этикетку: «Амброзия Эйрхарда».