Благо сейчас лесничий не обращал на меня внимания, гоняясь по спальне за визжащими девчонками.
Улучив момент, когда гигант пробегал мимо, я резко рубанул изогнутыми клинками ему по сухожилиям. Тед как бежал, так и рухнул, как подкошенный, лицом вниз.
Подскочив к лесничему, я коротким взмахом вонзил хопеши ему в спину. Слава богу, прошёл крит, снявший с Тедди тридцать процентов жизни.
Тонюсенькая полосочка жизни Теда, размером в пять процентов, говорила о том, что ещё чуть-чуть, и мы победим.
Девчонки не сговариваясь, бросились к лежащему на полу телу лесничего и стали всячески выбивать из него остатки жизни. Даже Леголаз осмелел и выбрался из своего укрытия.
А я стоял в растерянности. Почему за время боя Тедди, если он и есть оборотень, каковым мы его и считали, не превратился в медведя? Ведь тогда бы нам точно не поздоровалось бы, и победа была бы за ним.
Неожиданно дверь в спальню распахнулась и на пороге показалась огромная грациозная пума.
В холке хищный зверь достигал мне до пояса.
Издав хриплый рык, пума бросилась к нам.
Именно в этот миг Леголаз ухитрился своей голой пяткой выбить из умирающего лесничего последние доли процента его жизни.
Надо же, какой бесславный конец, пришел самому могучему существу в этом богом забытом лесном уголке - погибнуть от босой ноги любовника своей жены. Поистине - ирония судьбы.
Пума, увидев смерть лесничего, жалобно завыла.
По-другому я не могу назвать тот звук, который издавала её пасть. Из миндалевидных глаз хищника выкатились большие, размером с горошину, слёзы.
И в этот миг, мне стало её жаль.
Но минута слабости зверя быстро прошла и сменилась яростью.
Хлеща себя по бокам длинным хвостом, пума с рёвом пошла на нас.
Но те мгновения, когда зверь переживал за погибшего лесничего, дала нам возможность перестроиться в боевой порядок.
Леголаз, обмотав бёдра хозяйской простынёй и вооружившись большим медным подсвечником, стал в арьергарде прикрывать нам тыл.
Перед ним встала Такка, ладони, которой сияли зелёным светом и Перчинка, держащая в своих маленьких ладошках шарик ослепительного белого света.
Перед магами стояла Айова, направив свой полуторный меч в сторону хищника. Рядом с ней в оборонительной иремийской стойке замерла Таурэйвэн, держа свои кинжалы остриём вниз. А перед всеми ними, на острие атаки стоял я, опустив руки с хопешами вниз.
Вот такое у нас получилось боевое построение.
Пума, не сводя пристального взгляда с нашего несчастного любовника, изготовилась к прыжку.
Мне стало понятно, что первый, а для Леголаза в то же время последний удар, она нанесёт именно ему.
Огромная палевая кошка, не сходя с места, присела и, подобно разжавшейся мощной пружине бросила своё тело в полёт, целя своими клыками в горло несчастного любовника.
Я среагировал мгновенно.
Одновременно с прыжком пумы, я сделал шаг вперёд и нанес удар хопешами снизу вверх.
Клинки как горячий нож масло, вспороли брюхо пролетавшего надо мной хищника.
По спальне прокатил оглушительное жалобное мяуканье. Тут же к большой кошке подскочила Таурэйвэн и вонзила ей в шею свои клинки, а Айова, шагнув вперёд, рубанула ей по хребту полуторником.
С ладоней Перчинки сорвался ослепительно-белый шарик и полетел в морду хищника.
И тут, издав отчаянный вопль, в бой вступил Леголаз.
Вращая над собой подсвечник, он бросился вперёд, но зацепился краем простыни за щель в кровати и подскочил к хищнику, прямо в том, в чём мать его родила.
Это сконфузило не только нас и его. Даже в глазах умирающей пумы я прочитал изумление.
Глаза хищника, лежащего с перебитым хребтом, стали тускнеть. Жизнь покидала это прекрасное животное.
Окружив умирающего хищника, никто из нас не пытался больше её ударить.
В последний раз пума взглянула на нас, вытянулась на полу и испустила дух.
Сразу после смерти с телом хищника стали происходить метаморфозы. Шерсть с тела пропала, пятисантиметровые когти втянулись в подушечки лап, и исчезли, а на голове наоборот выросла роскошная грива чёрных волос.