— Хорошо, со второй. Но мне кажется, это не имеет значения. Когда людей очень сильно тянет друг к другу, особенно на физическом уровне, они могут заняться сексом даже через час после знакомства, и это совсем не значит, что они потом сразу отдалятся. Они просто немного насытятся, а потом начнут вновь искать общения. Поцелуй меня. Пожалуйста, поцелуй. Я тоже запомнил запах твоих губ. Он такой необыкновенный. Твои губы пахнут ванилью.
Я слушала Леонида и думала, что меня совсем не прельщает идея заниматься сексом прямо над телом погибшей домоправительницы. Это словно сцена из ужастика. Опять же, ее страшная рация может заверещать в любой момент…
— Я очень тебя хочу, но мне как-то некомфортно, прости… Не знаю, почему. Давай после дня рождения поедем к тебе?
Но Леонид не слушал или просто не хотел слушать, наклонился ко мне и стал страстно целовать, расстегивая пуговицы на моей блузке. Когда он дошел до груди, я застонала, изогнулась и стала помогать стаскивать с него одежду. Черт побери, как же сильно я хотела этого мужчину!
— Ты такая вкусная… Какой же я дурак, что ни разу не навестил свой дом в Сен-Тропе.
— А теперь навестишь?
— Теперь я просто буду жить там постоянно…
— Обещаешь?
— Клянусь. Я хочу видеть тебя.
— И я тебя… Я просто горю желанием…
Я целовала Леонида, но так и не смогла до конца унять нервную напряженность. Несмотря на спонтанность ситуации и то, что наша встреча происходила не в самом лучшем месте, моя страсть взяла надо мной верх, и я ничего не могла с собой поделать. Меня трясло, било, как в припадке, я закрывала глаза и громко стонала от его настойчивых поцелуев. Когда он, наконец, расстегнул свои брюки и достал выпирающую упругость, я застонала еще громче. Он водил горячим языком по всему моему телу и разжигал меня еще больше. Когда я почувствовала его в себе, то сомкнула, словно обруч, руки на его спине.
Леонид придавил меня к кровати сильными вулканическими содроганиями, а затем разразился длинным и протяжным вздохом, похожим на стон. Точнее, мы сделали это одновременно. Я ощутила между ног теплую жидкость, от которой исходил животный запах. Я любила его. Это был запах нечеловеческого, звериного наслаждения.
— Мы это сделали одновременно, — сказал Леонид и поцеловал меня в губы.
— Это какое-то помешательство, — только и смогла прошептать я.
— Это классное помешательство, — заметил Леонид и провел рукой по моим влажным волосам. — Черт побери, я ничего о тебе не знаю. Только как тебя зовут и то, что я купил твой дом в Сен-Тропе.
— Я думаю, так лучше. К чему лишняя информация? Я тоже знаю только твое имя и то, что я продала тебе дом, о котором ты уже забыл.
— Не понимаю, что со мной происходит, — признался Леонид.
Он лег со мной рядом, и я положила голову ему на плечо.
— Когда увидел тебя, меня будто молнией пробило. Показалось, все вокруг исчезло, испарилось, развеялось, как дым. Осталась только ты — прекрасная и неповторимая…
Я слушала Леонида и думала о том, какая всё-таки молодчина бабка Антонина. Мне кажется, единственная колдунья, творящая невероятные чудеса.
— Когда встретил тебя, мгновенно понял, что ты иная… Не знаю, как объяснить, но ты действуешь на меня, словно энергетик. В тебе есть что-то притягательное. Какая-то волшебная сила, что ли… С ума сойти, но мне даже неинтересен день рождения собственного друга. Мне больше интересна ты.
Леонид вздрогнул на последнем слове, потому что под кроватью вновь зазвучала рация.
— Что это? — Он приподнялся на локте.
— Проклятый телефон. Я забыла его достать.
— Хочешь, достану?
— Нет-нет, я сама. Ты иди, прими душ.
— У тебя конфиденциальный разговор?
— Нет. Так нужно.
Недовольный Леонид взял свою одежду и отправился в ванную…
Глава 10
Пока шумела вода в ванной комнате, я полезла под кровать, дотянулась до проклятой рации, вытащила из нее батарейки и, недолго раздумывая, выкинула их прямо в окно, чтобы ни при каких обстоятельствах рация больше не заработала. Затем отключила телефон и пошла к Леониду.
В ванной у нас произошла еще одна близость.
Леонид резко в меня вошел, взял за волосы и, наклонившись, прямо в ухо спросил:
— Кто тебе постоянно звонит?
— Один сумасшедший.
— Хочешь, я с ним поговорю и он больше никогда не позвонит?
— Нет. Я все улажу сама.
— Я не хочу, чтобы он больше звонил.
— Он не будет.
— Ты умеешь любить?
— Умею, — тут же ответила я и тяжело задышала.
— Любовь — дело временное…