Темные леса, зеленые луга, блестящие реки… С высоты драконьего полета Подземелье раскрывалось во всем своем великолепии. За пятьсот лет сгладились все нанесенные войной шрамы: зазеленели выжженные пустоши, наполнились пересохшие русла рек, скрылись в зарослях утесника и дрока разрушенные горы. И во многом этот мир был заключен благодаря ему. Алан с удовлетворением улыбнулся. Ему не нужна война, но и коалиций за своей спиной он не потерпит. Разделяй и властвуй — главное правило мудрого правителя. Альбрехт и Ториус терпят друг друга, но друзьями никогда не станут. Джарет неизменно держится особняком. А вот Арден… Король эльфов был крошкой, застрявшей в горле повелителя Лесного края. Дышать не мешает, но раздражает неимоверно. Особенно после возникновения Туманного Предела. Тесная связь двух владык — не то, что Алан был склонен терпеть.
Дракон пошел на посадку, направляясь к поляне возле непроглядной стены тумана. Алан задышал глубоко и ровно, успокаивая поднявшееся внутри волнение. Каждое соприкосновение с магией демонов было для него испытанием, и Йорген фон Кролок наверняка об этом догадывается. А вот и он. У повелителя Туманного Предела пока что хватало такта встречать прилетевших в гости владык на границе, не заставляя переминаться с ноги на ногу возле обозначенных двумя валунами ворот.
— Добрый день, — Алан с небрежной вежливостью склонил голову.
Йорген усмехнулся.
— Воистину добрый. Чему обязан визитом?
Еще одна любезность — войти в Предел он не предложил, чтобы не вынуждать Алана отказываться.
— Я принес тебе то, что обещал, — Алан достал из складок мантии медальон на длинной цепочке. По траве разлетелись цветные блики от драгоценных камней.
— Так быстро? — Йорген приподнял бровь. — Весьма благодарен.
Он протянул руку, и Алан опустил амулет четырех стихий на его ладонь.
— Теперь ты сможешь прийти на Большой подземный бал.
— Это обязательно?
— Желательно. Ториус предоставляет свои пещеры, чтобы все владыки сошлись вместе в символическом жесте единения. Даже Селар приглашен. Это историческое событие, Йорген, будет обидно, если ты его пропустишь. Ты и так с начала празднования нигде не появляешься. Нельзя же окончательно превращаться в отшельника.
— Общения мне хватает, — Йорген надел амулет и коснулся пальцами граней звезды. Драгоценные камни вспыхнули ярче.
— Если ты имеешь в виду Ардена, то едва ли он заглянет к тебе до бала. Да и после… Или он тебе не говорил?
— О чем? — владыка Туманного Предела рассеянно полюбовался, как блики амулета отражаются в камнях перстней.
Алана эта рассеянность не обманула ни на миг. Демон сделал стойку.
— Его выбрал дух болот для… скажем так, сезонного обряда. Не буду притворяться, что меня это сильно обрадовало, учитывая, что болота находятся в моих владениях. Но с другой стороны, Ардену всегда лучше удавалась магия, связанная с плодородием.
— Да? — левый глаз Йоргена едва заметно дернулся.
— А ты не знал? Это его главный дар. К сожалению, он опоздал родиться. В Верхнем мире ему бы цены не было, а здесь, без осени и зимы, природа не нуждается в ежегодном возрождении. У Селара похожий дар, именно поэтому он и перебрался в Эринию.
— Если местная природа не нуждается в возрождении, как ты говоришь, для чего же дух болот выбрал Ардена?
— О, это немного другое. В Подземелье есть пять мест, где магия так сильна, что обрела нечто вроде сознания или души, называй, как хочешь. Одно такое место — в горах гномов, два других — на островах, четвертое — Лабиринт. А пятое — в болотах. Время от времени, в среднем раз в триста лет, им требуется нечто вроде жертвы для поддержания своего самосознания. И для обновления. Мне довелось однажды наблюдать обряд. Это похоже на весну среди лета. Всё расцветает, деревья на глазах выпускают новые побеги, даже воздух становится пьянящим. Очень красиво.
— А что происходит с жертвой?
— А ты умеешь выделять главное, — Алан улыбнулся. — Ничего плохого, поверь мне. Разумеется, если это не лишенный магии человек. Такая жертва тоже возможна, но духи предпочитают кого-нибудь с даром. Арден подходит идеально. Не волнуйся за его самочувствие. Он устанет, конечно, но получит большое удовольствие.
— Благодарю за пояснения, — Йорген покривил губы в подобии улыбки. — Оказывается, мои знания о Подземелье далеко не исчерпывающие. Но, полагаю, у тебя много дел перед балом? Не смею больше задерживать.
— До встречи, — Алан ослепительно улыбнулся и направился к дракону. Душа его радостно пела.
***
— Ой, а за мной уже пришли!
Алиас отвлекся от учебника, из которого диктовал Эвину домашнее задание, и посмотрел в окно. К его дому направлялся король гоблинов собственной персоной.
— Ладно, иди.
Эвин умчался раньше, чем Алиас закрыл книгу. Некромант усмехнулся и покачал головой. Удивительно, как быстро Джарет нашел общий язык с сыном. За считанные недели диковатый, запуганный ребенок превратился в жизнерадостного сорванца. Вопиюще необразованного для его возраста.
Алиас понаблюдал в окно, как Эвин демонстрирует Джарету иллюзорного феникса. Хвастать особо нечем, сквозь птицу отчетливо просвечивала трава, но даже это — уже прогресс. Месяц назад Эвин двух заклинаний связать не мог. Похоже, Селар вообще не считал нужным чему-то учить младшего принца. Что неудивительно, учитывая заметное сходство Эвина с настоящим отцом. Но у мальчика большой потенциал, суметь бы только его раскрыть. Или точнее — успеть бы.
Алиас вздохнул и потер ноющую поясницу. Должно быть, ночью разыграется магическая буря. Хорошо, что Ринальдо все еще на гастролях. Музыкальные инструменты имеют обыкновение совершенно немелодично бренчать и выть в такое время.
Просвечивающий насквозь феникс сумел-таки подняться в небо. И теперь медленно таял в солнечных лучах.
— В следующий раз добавь реальный огненный эффект, — Джарет, запрокинув голову, любовался первой иллюзией сына. — Получится фейерверк.
— А можно? — у Эвина засияли глаза. — Алиас пока не разрешает мне работать с огнем.
— А мы ему не скажем, — Джарет подхватил сына на руки и понес к Лабиринту.
Эвин застенчиво улыбнулся.
— А можно я спрошу?
— Спрашивай.
— Ты теперь навсегда мой отец?
— Навсегда, — Джарет взлохматил торчащие в разные стороны волосы сына. — Ты теперь принц гоблинов, Совенок.
— Это хорошо, — Эвин положил голову ему на плечо и вдруг шкодливо улыбнулся. — Пап, а ты из лука стрелять умеешь?
— Конечно, — уверенно ответил Джарет, хотя держал в руках боевой лук дважды в жизни.
— А во флюгер попадешь?
Джерет пренебрежительно фыркнул.
— Беги в оружейную, скажи Дону, чтобы дал тебе тисовый лук и стрелу из берестяного колчана. Я тебе покажу, как надо стрелять.
Самонаводящиеся стрелы решают проблему недостаточной меткости. Но Эвину об этом знать не обязательно.
Когда король гоблинов скрылся за поворотом дорожки, из раздвинувшихся кустов шиповника появилась Игрейна.
«Он любит его больше, чем тебя», — тихий голос Лабиринта был полон сочувствия.
— Неправда! Это совсем другое.
«Тогда почему ты спряталась от них?»
Игрейна закусила губу. Она не ревновала Джарета. И неважно, кто родил ему сына. Но это не ее сын, и вот это важно. Когда Нер привез насмерть перепуганного Эвина, она сначала пожалела мальчика. Официальная версия гласила, что Селар проклял младшего сына за неподобающее принцу поведение и отдал его гоблинам. Первые два дня в Лабиринте Эвин провел, забившись в угол выделенной ему комнаты. При виде короля и королевы он сжимался в дрожащий комок, убежденный, что его сейчас съедят или превратят в жабу.
Джарет бесился, не желая ждать, пока Эвин успокоится и поймет, что ему ничего не угрожает. План, который придумал король гоблинов, чтобы расшевелить сына, Игрейне понравился. Она даже увлеклась подготовкой. В замке объявили генеральную уборку. Наводя порядок в одном из подвальных помещений, гоблины нашли обрывки старой карты. Судя по едва читаемым знакам, она указывала, где в Лабиринте спрятан клад.