— Ваш проект обрекал строителей на простой в течение восьми месяцев в году с отрицательными температурами! — бросил ему реплику Кузьмищев.
Варфоломеев не ответил Кузьмищеву — споры эти велись давно, и все аргументы за и против были известны каждой спорящей стороне — и продолжал раздраженно, недовольный тем, что его перебили:
— Авария доказывает, что зимние работы не обеспечивают необходимой водонепроницаемости экрана. — Варфоломеев повернулся к размыву: — Поглядите, что творится! Река может вот-вот разрушить и снести плотину! А в водохранилище уже накоплены миллиарды кубометров воды!
Вниз со скоростью курьерского поезда покатится водяной вал, стена воды высотой в десятки метров, которая на протяжении сотен километров разрушит все на своем пути, смоет с лица земли все прибрежные селения. Будут человеческие жертвы, колоссальный материальный ущерб! Всю ответственность за эти страшные последствия будет нести только управление строительства!
— Короче, короче! — нетерпеливо перебил Варфоломеева Правдухин. — Что вы предлагаете?
— Чтобы спасти плотину и предотвратить ужасную катастрофу, институт предлагает немедленно взорвать плотину на участке строительной траншеи и через нее пропустить паводок и спустить всю воду из водохранилища. Дать экрану прогреться, заново его переработать и уплотнить. Все работы вести только в летние месяцы…
Кузьмищев энергично шагнул к Варфоломееву, возмущенно поднял руку:
— Взорвать плотину? Значит, вы предлагаете пустить насмарку всю нашу работу? Конечно, вы, проектировщики, будете спать спокойно, но подумали ли вы об интересах государства? — Кузьмищев, дрожа от негодования, обратился к Правдухину: — Валериан Николаевич, мы не можем принять предложение товарища Варфоломеева… Это перестраховка… Он хочет запугать нас девятым валом. — Кузьмищев указал на размыв: — Смотрите! Протечка произошла на участке в несколько метров. Но остальная часть плотины длиной восемьсот метров надежно держит воду! Значит, допущен в экране местный дефект — и только! Предлагаю немедленно заделать размыв и восстановить плотину!
Федор слушал спорящих, а сам смотрел на Правдухина: как тот относится к этим противоположным, взаимоисключающим предложениям? Большое, с крупными чертами, волевым подбородком и обвисшими седыми усами лицо много видевшего, много пережившего начальника строительства было суровым и сосредоточенным: видно, в Правдухине шла непрерывная, напряженная работа мысли — ведь именно он должен принять решение, которое определит судьбу плотины и всего строительства.
Попросил слова и Костя Осинин, непосредственный исполнитель проекта организации работ на плотине. Лицо его сияло: он не мог скрыть своей радости, считая, что авария реабилитировала его проект.
— Я предвидел с самого начала, что зимние работы приведут к катастрофе. Поэтому и возражал против предложения строительства!
Правдухин иронически усмехнулся:
— Какой провидец! Давайте я вас в штат зачислю вместо всей гидрометеослужбы: будете мне прогнозы погоды и паводков давать! Заодно и мою судьбу предсказывать!
Федор тоже включился в спор и поддержал предложение Кузьмищева, указал, на каких этапах работы в экран мог попасть замороженный суглинок, и признал, что это могло произойти только в результате нарушения технологии зимних работ, плохого руководства и контроля со стороны начальников смен.
— Тут товарищ Варфоломеев искал виновных в аварии. Я хочу помочь ему. Я, как старший прораб, несу за нее полную и персональную ответственность. А уж я спрошу со своих подчиненных!
Нахмурив брови, Правдухин объявил решение:
— Я взвесил все предложения. Взрывать плотину и опорожнять водохранилище не будем. Немедленно заделать промоину в экране, чтобы удержать все паводковые воды. Для этого объявляю аврал. Все силы и средства — на плотину! Начальник аварийного штаба — я. Мои заместители — главный инженер и начальник производственного отдела. Сейчас, товарищи секретари парткома и комсомольского комитета, мы втроем по радиотрансляционной сети обратимся с призывом ко всем рабочим, ко всему населению города с призывом пойти добровольцами на плотину, чтобы помочь обуздать взбесившуюся Студеную. Пока не ликвидируем аварию, с плотины никому не уходить. Питание будет организовано на месте.
Варфоломеев поднял вверх острый указательный палец, высоким, сорвавшимся голосом закричал:
— Вы не справитесь со Студеной, Валериан Николаевич! Вы понимаете, какую тяжелую ответственность на себя берете? Я доложу в Москву!