За окном послышался конский топот и вслед за ним поросячий визг. Сказочник превозмог свое оцепенение: — Дошло до меня, великий царь…
Он остановился, сам не заметив этого. Мысли витали где-то далеко. Царь грозным взглядом окинул тщедушную фигурку сказочника. День у царя с утра как-то не задался — изжога, горечь во рту, головокружение. В таком настроении только смертные приговоры подписывать. Да вот, кстати, и повод подходящий.
— По палачам соскучился? — прошипел царь. Стоявший за спиной сказочника рослый розовощекий рында приподнял сказочника со скамейки и тряхнул так, что голова мотнулась как у ощипанного куренка. Сказочник вздрогнул, широко раскрыв глаза, повторил:
— Дошло до меня, великий царь, что в городе Багдаде…
Дальше этого дело опять-таки не пошло. Взгляд рассказчика помутнел. Не находя в себе сил отрешиться от мучивших мыслей Он погружался в них как в омут, даже не задумываясь чем это может для него обернуться в самом ближайшем времени. Слова слышались все тише и тише, а за ними послышалось и вовсе неясное бормотание.
— Царю!? Грубить!? Царскому величеству? — зашипел царь в изумлении. Рында снова протянул руки к сказочнику, но успел отдернуть: Царь сам, с размаху, втянул сказочника вдоль спины посохом. Удачно получилось! У царя даже настроение поднялось, только сказочник и не охнул. И уж вовсе издевательски смотрелась улыбка на его губах!
— Дошло! — заорал ОН неожиданно громко. — Дошло до меня!!!
Царь, наливаясь кровью, хрипел, а сказочник, не обращая никакого внимания на владыку, побежал из тронного зала мимо слуг, мимо бояр в высоких горлатных шапках. Челядь и бояре провожали его глазами и крестились, вслушиваясь в ликующий вопль:
— Дошло! Дошло до меня!
Но уже через минуту сказочника забыли.
— Царю худо! Лекаря!
Царю действительно стало худо. Монарх налился кровью, став сизым, словно с перепою. Вокруг кормильца, поильца и заступника суетилось столбовое дворянство, подкладывая подушки, куда дотягивалось.
Пришел лекарь. Протолкавшись к царю сквозь толпу ближних бояр, немец отобрал целуемую царскую длань, чтоб пощупать пульс, а потом почтительно оттянул царское веко. По боярской думе пробежало шевеление. Родовитые бородачи задержали дыхание.
— Все ясно, — сказал лекарь и произнес несколько слов на латыни. Кто-то из бояр взмолился:
— Да ты дело говори, мил человек. Что ты нас своей тарабарщиной пугаешь?
— Прострел, — пояснил лекарь, свысока поглядывая на малограмотное боярство. Царь захрипел с трона:
— Лечи, иноземец. А не то…
Лекарь непочтительно хмыкнул.
— Средства-то есть? — заволновались бояре.
— А то… Испокон веку лучшее средство от прострелов — драконья шкура, — сообщил кто-то.
— Полцарства… — прошипел царь с трона. — Полцарства…. Сволочи…
Лекаря слушать никто не стал и после минутного замешательства бояре гурьбой выбежали из терема. Во дворе поднялась суета — все поспешно седлали коней. Терем опустел. Оставшись наедине с лекарем, царь велел позвать сына. Царевич явился. События явно оторвали его от важных дел. В одной руке он держал кость с остатками мяса, а в другой наполовину опустошенный кубок. Увидав отца, царевич разом все бросил и прижался к батюшке.
— Что с вами отец родной? Никак занедужили?
Кося налитым глазом на растекающуюся около опрокинувшегося кубка лужу, Царь с трудом проскрипел.
— За грехи Господь наказал…
— Прострелом, — кратко пояснил лекарь. — За винопитие, ястволюбие и сладостратие…
И чуть более подробно объяснил царевичу, чего от него ждет отец.
— Будет вам шкура, — успокоил отца Иван. — Себя не пожалею, а добуду!
Растроганный царь напутствовал сына, посулив ему славу и, в скором времени, царство. Иван небрежно кивнул — знал он цену папашиных обещаний — и отбыл. Не то чтоб ему сильно хотелось взойти на трон, но все же папашин прострел случился как нельзя кстати. Имелись у него и свои вопросы к дракону.
Самым драконьим местом в царстве считался лес за речкой Дуболомкой. Часа через два царевич уже ездил по нему, выискивая драконов. Иван ругался, орал на весь лес, гремел оружием, но дракон не показывался. Так в разъездах прошло несколько часов. Время бежало, как мышь от огня. К этому времени царский сын успел сообразить, что дурная слава, что шла про лес, оказалась сильно преувеличенной. Драконов, во всяком случае, там не отыскалось, правда, время прошло не без пользы — дважды Иван дрался с местными разбойниками, потом пил с ними мировую… В общем скучно не было, хотя пользы из всего из этого, надо признать, не образовалось никакой.