11. Мы пока еще не можем оценить, какое воздействие падение Муссолини и капитуляция Италии окажут на Болгарию, Румынию и Венгрию. Оно может оказаться очень серьезным. В свете этого обстоятельства крах Италии должен послужить сигналом для оказания самого сильного нажима на Турцию с тем, чтобы она предприняла действия в духе договора о союзе, и в этом деле Россия должна по возможности присоединиться к Англии и Соединенным Штатам, которые будут действовать сообща или по отдельности, или хотя бы поддержать их.
12. Выдача, как говорит президент, «главного дьявола вместе с его основными сообщниками по преступлению» должна быть одной из наших важнейших целей. Мы должны добиваться этого при помощи всех средств, имеющихся в нашем распоряжении, однако не в ущерб грандиозным планам, изложенным выше. Может, однако, случиться, что эти преступники убегут в Германию или скроются в Швейцарии. С другой стороны, они могут капитулировать сами или могут быть выданы итальянским правительством. На случай, если они попадут в наши руки, мы должны уже сейчас решить, проконсультировавшись с Соединенными Штатами, а после достижения соглашения с США также и с СССР, как следует поступить с ними. Может быть высказана точка зрения, что их следует казнить немедленно и без суда, разве что судебная процедура понадобится для их опознания. Другие могут счесть, что лучше держать их в заключении до окончания войны в Европе с тем, чтобы решить их судьбу одновременно с судьбой других военных преступников. Я лично довольно безразлично отношусь к этой проблеме, разумеется, при том непременном условии, что ни одно важное военное преимущество не будет принесено в жертву жажде мщения".
«В Вашем послании, — писал мне в ответ президент 30 июля, — в общем выражены мои нынешние взгляды на перспективы и методы разрешения итальянской проблемы, которая сейчас стоит перед нами».
Мой меморандум в слегка измененной форме был представлен военному кабинету 2 августа и утвержден им как проект совместной директивы обоих правительств объединенному англо-американскому штабу.
Перед нами теперь стояли сложные проблемы. Нам предстояло обсудить вопрос о том, как отнестись к новому итальянскому правительству. Мы должны были ожидать скорого краха Италии как партнера по союзу держав оси и выработать в деталях условия капитуляции, учитывая реакцию не только в самой Италии, но также и в Германии. Мы должны были учитывать стратегические последствия этих событий, выработать план действий в районах за пределами Италии — в бассейне Эгейского моря и на Балканах, которые по-прежнему находились в руках итальянских войск.
Президент настаивал, что для того, чтобы избежать ненужных и, быть может, дорогостоящих военных действий против Италии, Эйзенхауэр должен быть уполномочен изложить условия перемирия в том случае, если итальянское правительство обратится к нему с запросом. После долгих дискуссий были согласованы следующие пункты:
1. Итальянские вооруженные силы немедленно прекратят все военные действия.
2. Италия сделает все от нее зависящее, чтобы лишить немцев всех средств, которые могут быть использованы против Объединенных Наций.
3. Все военнопленные или интернированные — граждане Объединенных Наций — должны быть немедленно переданы главнокомандующему союзников, и никто из них с момента начала этих переговоров не должен быть вывезен в Германию.
4. Немедленный отвод итальянского флота и итальянских самолетов в пункты, которые будут указаны главнокомандующим союзников, причем он предпишет подробный порядок разоружения.
5. Согласие на возможную реквизицию главнокомандующим союзников итальянских торговых судов в интересах осуществления его военно-морских планов.
6. Немедленная передача союзникам Корсики и любой итальянской территории — как островов, так и на континенте — для использования в качестве оперативных баз и для других целей по усмотрению союзников.
7. Немедленное предоставление гарантии беспрепятственного использования союзниками всех аэродромов и военно-морских портов на итальянской территории, независимо от хода эвакуации с итальянской территории германских войск. Эти порты и аэродромы должны охраняться итальянскими вооруженными силами до тех пор, пока союзники не возьмут на себя эту функцию.
8. Немедленный отвод в Италию всех итальянских вооруженных сил и прекращение их участия в нынешней войне, на каких бы участках они сейчас ни воевали.
9. Предоставление итальянским правительством гарантии, что в случае необходимости оно использует все свои наличные вооруженные силы для обеспечения быстрого и точного выполнения всех условий данного перемирия.
10. Главнокомандующий союзников резервирует за собой право принимать любые меры, которые, по его мнению, могут оказаться необходимыми для защиты интересов союзнических войск или для ведения войны, а итальянское правительство обязуется принять все административные и другие меры, которых может потребовать главнокомандующий; в частности, главнокомандующий создает союзническую военную администрацию в тех частях территории Италии, где он может счесть это необходимым для военных целей союзных наций.
11. Главнокомандующий войсками союзников будет иметь полное право предписывать проведение мер по разоружению, демобилизации и демилитаризации.
От нашего отношения к новому итальянскому правительству Бадольо зависело, насколько быстро итальянцы могут обратиться к нам с запросом о мирных условиях.
Мы тщательно обдумывали этот вопрос, который уже затрагивался печатью по обе стороны Атлантики.
Президент Рузвельт — премьер-министру 30 июля 1943 года
«Я заявил представителям печати сегодня, что мы должны вступить в переговоры с любым лицом или лицами в Италии, которые наилучшим образом, во-первых, обеспечат разоружение и, во-вторых, предотвратят хаос, и я думаю, что мы с Вами после перемирия могли бы заявить что-либо о самоопределении Италии в должное время».
Бывший военный моряк — президенту Рузвельту 31 июля 1943 года
"Моя точка зрения сводится к тому, что, как только Муссолини и фашистов не будет, я буду вести дела с любой итальянской властью, которая способна выполнять обязательства. При этом меня нисколько не страшит, что создастся впечатление, что я признаю Савойскую династию или Бадольо, если они смогут побудить итальянцев делать то, что нам нужно для наших военных целей.
Хаос, большевизация или гражданская война, конечно, препятствовали бы достижению этих целей. Мы не имеем права возлагать излишнее бремя на наши войска. Вполне может случиться, что после того, как будут приняты условия перемирия, как король, так и Бадольо падут под тяжестью позора капитуляции и на престол будет избран нынешний наследник и назначен новый премьер-министр.
Я считаю нецелесообразным какое-либо заявление о самоопределении в данный момент сверх того, что явствует из Атлантической хартии. Я согласен с Вами, что мы должны соблюдать осторожность с тем, чтобы не подвергнуть все коренной ломке".
Президент Рузвельт — премьер-министру 3 августа 1943 года
«Я прочитал документ о капитуляции, и, хотя формулировки в целом как будто приемлемы, я серьезно сомневаюсь в целесообразности его использования вообще. В конце концов условия капитуляции, уже утвержденные и посланные Эйзенхауэру, вполне достаточны. Зачем связывать ему руки документом, содержащим требования, которые могут оказаться чрезмерными или недостаточными? Почему не позволить ему действовать в соответствии с обстоятельствами?»