Рассерженный Одуван покидает мой кабинет. Черт. Он ведь реально разозлился. Стукнет папе, и пойду я на биржу труда, пособие оформлять. Тогда Арти ко мне однозначно не вернется. На кой ляд я ему нужен буду? Старый, больной, безработный?
Неделя проходит в заботах и раздумьях. Как назло навалилось работы выше головы, еще и этот Савелов достал. Студию ему покажи. Ему тут что, музей? Да какая разница, что у меня в студии творится, главное, что из нее шедевры выходят.
Так, сегодня у нас день Хэ, сейчас все разойдутся, и одуванчик прилетит на крыльях ночи ставить мне условия. Я не знаю, как быть. С ним я не буду это точно, но и потерять агентство? Черт, как же я попал в такую задницу? Что ж у меня все наперекосяк? Еще и Артур, со своими истериками. Собрал вещи, ушел из дома. Кота и того забрал. А я к нему уже привык, даже скучаю. Где там уже светлая полоса?
– Привет, можно? – в двери просовывается белобрысая голова.
– Чего так скромно? – я даже удивлен. Сержику такое поведение не свойственно. – Заходи.
– Ты подумал над моими словами? – уже по-свойски устраивается в кресле.
– У меня есть возможность подумать еще пару лет?
– Нет. Я жду ответа прямо сейчас.
– Серж, не дави на меня. Я этого не люблю. Я прекрасно знаю возможности твоего отца, но становиться твоей игрушкой не намерен.
– Значит, ты предпочитаешь оказаться на улице без гроша, а не встречаться со мной?
– Я буду бороться за Ревьен до тех пор, пока у меня будут силы.
– И насколько тебя хватит?
– Насколько бы ни хватило, я не сдамся.
– Не проще ли встречаться со мной? По-моему самый простой вариант.
– Да на кой я тебе сдался-то?
– Ты клевый. Красивый и богатый, тобой можно похвастаться.
– Я не вещь, что бы мной хвастались, – как же он меня раздражает.
– Хочешь, что бы я был белым и пушистым, как твой Артур? Я могу. Мне не сложно поиграть в эту игру.
– Я не хочу игр, я хочу, что бы ты оставил меня в покое.
– Не выйдет. Я не привык отступать.
В кабинете повисает напряженное молчание. Чувствую себя припертым к стенке.
– Так любишь своего фотографа? – зло спрашивает Серж.
– Люблю, – выдаю на автомате и, лишь, потом соображаю, что сказал это.
– Уволь его.
– Что?
– Я сказал, уволь своего бывшего любовника. Я не хочу, что бы он здесь работал.
– Я не сделаю этого.
– Тогда попрощайся с Ревьеном. Его растерзают на кусочки у тебя на глазах.
Серж уходит, а я не знаю, как дышать. Он может угрожать мне, агентству, но не Артуру. Я не позволю ему причинить вред моему мальчику. Я должен что-нибудь придумать.
**
– Артур, мы можем поговорить? – нахожу парня в студии.
– Нет, – бурчит Арти и сразу пытается уйти.
– Да послушай…
– Нам не о чем разговаривать.
– Артур, остановись и выслушай меня, – повышаю голос и разворачиваю парня к себе лицом.
Тигренок напряженно замирает.
– Я думаю, тебе стоит взять отпуск. Сейчас в Ревьене будет немного жарко.
– Не волнуйся, я не буду мешать тебе развлекаться.
– Я серьезно. Если Вердников решит меня уничтожить, тебе тоже может достаться.
– С чего ему тебя уничтожать, – Арти замер, непонимающе глядя мне в глаза.
– Эдуард очень любит своего сына. И когда тот попросит папу разобраться со мной, боюсь, полетят головы. Он знает, что я живу с тобой, и может попытаться ударить побольнее, через тебя.
– Мы уже не живем вместе.
– Его это мало волнует. Так что тебе лучше на время уехать куда-нибудь.
– Ром, что происходит?
– Пока ничего. Иди, пиши заявление на отпуск, я его подпишу.
– Хватит мной командовать! Ты меня раздражаешь, – выплевывает Арти и чуть ли не убегает от меня.
– Может, ты был прав, и мне действительно лучше было оставаться слепым, – говорю в спину уходящему парню.
Арти меня уже не слышит. А я чувствую, насколько сильно устал. Меня вымотала вся эта ситуация с Сержем и Артуром. Мне нужен перерыв.
– Ира, у меня на сегодня еще какие-нибудь встречи назначены?
– На сегодня ничего нет, в понедельник в десять Савелов приедет, студию смотреть. Надо документы подготовить.
– Да пусть он провалится со своей студией. Я устал, поеду к маме.
– Роман Викторович, студия эта Ваша, так что документы лучше подготовить.
– Студия моя, но это ненадолго.
– О, понятно… – тянет секретарь и утыкается взглядом в монитор.
– Это что за тон?
– Все нормально, Вы правы, Вам лучше поехать на выходные к маме, а документы я все сама подготовлю.
– Вот и славно. Телефон я выключаю. Маме не звонить, даже если война или землетрясение. Меня нет. Я умер.
– Я все поняла. Удачных выходных, Роман Викторович.
Поехать к маме было хорошей идеей. Два дня ничегонеделания. Можно просто валяться на диване, есть домашнюю пищу, смотреть фильмы по DVD, слушать, как мама ездила в Европу, как у нее все замечательно.
Мама у меня понимающая, не стала спрашивать, какого черта я заявился к ней без звонка и сорвал все планы на выходные. Она сразу поняла, что мне нужно спрятаться от всего мира и хоть пару дней снова побыть беззаботным школьником. Ребенком, без Ревьена, без Сержа, без Вердникова, без Артура… Нехватка последнего, конечно, сильно огорчает, но иногда полезно забить на все.
Отдых, надо сказать, удался на славу. Отбросив все заботы и впав в детство, я на время забыл про проблемы и в понедельник явился на работу свежий и взбодрившийся. К моему удивлению, агентство до сих пор стояло на месте. Персонал лениво сползался на рабочие места, в моем кабинете ничего не изменилось. Разве что на столе появилась стопка документов. Ирина подготовилась к визиту клиента. Значит, Вердников пока не начал действовать напрямую. Отлично. На сегодня план-минимум – подписать контракт с Савеловым. А к этому я полностью готов. Без подписи он сегодня отсюда не уйдет.
Битый час пересматриваем эти долбанные документы. У меня уже от цифр в глазах рябит. Савелова я готов придушить прямо на месте. Да сколько же можно изучать этот контракт? Он же не агентство покупает, в конце концов, а лишь рекламу!
– Роман Викторович, – клиент откидывается в кресле, – а может, сделаем перерыв и спустимся в студию?
– С удовольствием, – и что ему неймется? Эти смотрины студии вообще что-то несуразное. – Пойдемте, я Вам все покажу.
– Всего у нас четыре фотографа и два креативных директора. Это Марк и Алексей, они у нас ведущая команда. Они же, во главе с Артемовым, и будут заниматься Вашей рекламой.
– А остальные двое? – спрашивает Савелов.
– Что остальные?
– Фотографов же четыре. Где еще двое? Я хотел бы взглянуть.
У тебя тут что, смотрины? Фотографов по внешности выбираешь? Или такой супер-пупер эксперт, что с первого взгляда на человека способен понять, насколько качественно он работает?
Тихо закипаю, но провожу клиента дальше.
– Здесь работают Константин и Артур. Ими руководит Вяльцев.
Савелов расплывается в какой-то нездоровой улыбке. Не слушая, что я ему говорю, делает несколько стремительных шагов вперед и, зажав Арти в крепкие объятия, целует его взасос.
Мне кажется, что это длится вечно. Этот урод целует моего Артура у меня на глазах.
– Какого?.. – Артур наконец-то приходит в себя и вырывается из захвата.
Шалый взгляд бегает от Савелова ко мне и обратно.
– Артурка, невероятно! Как я соскучился! – выдает клиент и хватает парня за руку.
– Андрей? Ты что здесь делаешь?
– Удивительно, правда? Мир так тесен. Я решил заключить контракт на рекламу с Ревьеном. Не ожидал тебя здесь увидеть. Видимо, это судьба!
– Андрей Максимович? – прихожу в себя и захлопываю отвисшую челюсть. – Что здесь происходит?