– Ну… – ответила Эди. – Строго говоря, да, это дух кота. Но на самом деле он был скорее членом семьи…
Ее прервал смешок Вайолет. Потом сестра икнула, и от попыток сдержать смех ее глаза заполнились слезами.
– Да, положим, это довольно забавно, но…
– Забавно?! – прохрипела Вайолет. Ее плечи тряслись. Пошарив в кармане платья, она достала список, который Эди утром оставила на ночном столике их номера.
Мистер Хадл, директор труппы странствующих медиумов, за процент от их дохода помогал собрать полезные сведения об усопшем, чей дух клиент желал призвать. Обычно дело касалось занятий, интересов и манер дорогого почившего родственника. Но в этом случае…
– Внешний вид? Черный с белой манишкой, – провозгласила Вайолет, читая вслух. – Любимое блюдо? Рубленая сырая куриная печень. И наконец, вишенка на торте: любимые занятия – лежать на солнышке, царапать диван. – Вайолет подняла голову от списка – по ее лицу струились слезы. – Эди, ты серьезно?
Остатки напряжения между ними испарились, и узел в груди Эди ослаб. И вот она тоже засмеялась, громко судорожно всхлипывая, отчего сестру охватывали новые приступы хихиканья. Так они хохотали добрую минуту, пока Вайолет не пришлось сесть, а Эди не согнулась пополам, вцепившись в спинку стула розового дерева.
– Судьбы ужаснее и быть не может! – произнесла Вайолет, постепенно выравнивая дыхание. – Чтобы величайшей любовью всей твоей жизни был какой-то драный кошак!
Она в ужасе помотала головой, но Эди только пожала в ответ плечами и принялась промокать глаза платком. Ей не хотелось спорить с сестрой о природе любви, но в глубине души она была не согласна. Когда-то их мать любила отца; и если любовь к человеку может закончиться вот так, Эди предпочла бы кота.
В дверь салона постучали, и из головы Эди вылетели все мысли о родителях и любви. Выпрямив спину, она задвинула стул и крикнула:
– Секунду! – Потом шепотом обратилась к Вайолет: – Понимаю, ты считаешь это смешным, но все равно постарайся, ладно? Мисс Крокер вхожа к Мэри Саттон, и если она замолвит словечко…
– Да-да, с миру по нитке. Эди, я все понимаю. Обещаю вести себя прилично.
Как бы демонстрируя серьезность своих намерений, Вайолет уселась на стул и положила руки на стол ладонями вниз. Потом голосом заправской спиритистки объявила:
– Входите.
Жилистый старый портье открыл дверь перед тучной женщиной, облаченной в черный креп. Вдовья вуаль свисала со спины мисс Крокер на добрый метр. Эди отчетливо услышала, как Вайолет у нее за спиной подавила смешок.
Носить полный траур по коту было и вправду немного слишком.
Портье смерил Эди подозрительным взглядом, очевидно все еще недоумевая по поводу люстры, и чопорно закрыл дверь.
– Мисс Крокер, – Эди склонила голову и заставила голос звучать тихо и торжественно. – Я горячо соболезную вашей утрате. Прошу вас, садитесь. Мы с моей сестрой Вайолет сделаем все, что в наших силах, чтобы сколь-нибудь унять ваше горе.
Эди предложила ей руку. Мисс Крокер приняла ее и охотно пожала.
– Благодарю вас, милая. Понимаю, это необычно, но мне отчаянно его не хватает.
Внутри Эди поднялась волна сочувствия, и на целую секунду она почти пожалела, что они не могут правда призвать кота бедной женщины.
Эди усадила мисс Крокер по правую руку от Вайолет, а сама села по левую.
– Прежде чем мы начнем, – осторожно произнесла она, – остается вопрос…
– Да, да, конечно. – Мисс Крокер запустила руку в шелковый ридикюль на шнурке и извлекла оттуда банкноту. Эди быстро выхватила ее и спрятала к себе в карман. Потом взглянула на Вайолет – та еле заметно кивнула. Они были готовы начинать.
– Теперь, – произнесла Эди, – давайте все возьмемся за руки. – Три женщины переплели пальцы. – Желаете начать с гимна?
Эди ненавидела эту часть представления. Но они обнаружили, что гимн обычно успокаивает старых перечниц, которые еще сомневаются, пристойно ли призывать духов.
«Сам Иисус Христос, – часто говаривала Эди колеблющимся клиенткам, – вернулся духом на землю, когда воскрес. Сами видите, наши дела не могут нарушать волю Господа».
Они начали первый куплет «Издали нам сияет страна»:
Вайолет пела чисто и сладко, Эди – как всегда, без выражения. Но настоящей звездой их трио оказалась мисс Крокер. Пожилая дама вложила в гимн всю душу. Ее фальшивое меццо-сопрано гремело на весь крошечный салон: