Они сняли броню везде, где только можно и где нельзя! Броневые плиты были убраны даже у палубных орудий, были убраны и броневые перегородки между внутренними отсеками кораблей. После чего, почти любая пробоина корабля вела к его неизбежному затоплению. Любопытно и то, что на строящихся на тех же верфях в Сан-Франциско военных кораблях для японцев, всё было как положено… Странная только на первый взгляд позиция американских кораблестроителей, тем не менее, навряд ли спасла бы японский флот от полного разгрома, если бы не “дружеская” рекомендация англичан. Англичане передали рекомендацию намочить пироксилин при переходе эскадры через экваториальные и тропические воды, якобы, чтобы не допустить самовозгорания пироксилина. Высокая влажность воздуха в экваториальных и тропических водах делает такое возгорание просто НЕВОЗМОЖНЫМ!..
В результате этого “дружеского” совета англичан, две трети снарядов, выпущенных по японским военным кораблям, не разорвались, как раз из-за мокрого пироксилина в снарядах! Когда после Цусимского сражения японцы посчитали пробоины и не разорвавшиеся снаряды, то пришли в ужас оттого, что было бы с их эскадрой, если бы эти снаряды разорвались”.
Вину на такой заказ кораблей у США Николай Левашов возлагает на того же любимого нашими демократами С. Ю. Витте, который исполнял обязанности министра финансов с 1892 года по 1903, а затем возглавлял правительство.
Во время этой войны “союзническая” Франция сделала странный “дружеский” финт - начала вести секретные переговоры с Англией - союзницей Японии, заявив, что договоренности с Россией касаются только внутриевропейских проблем, куда не входит конфликт России с Японией, и… - запретила вход российских военных кораблей в свои порты, и естественно, французская “свободная” пресса подняла настоящий вой против России в защиту бедных японцев. А спецслужбы и фирмы другого “друга” - Германии не скрывали своего сотрудничества с японскими партнерами.
Валерий Шамбаров в своём исследовании также указывает на “выдающуюся” роль коварного С. Витте:
“Но… начались некие странности в российском правительстве. Русской армии и флоту кредиты хронически урезались за недостатком средств. А в это же время министр финансов (и масон) С. Ю. Витте выделял крупные займы Китаю. Для того чтобы Китай мог заплатить контрибуцию, наложенную на него после поражения от Японии. И как раз на эти деньги японцы вели перевооружение, строили флот”.
В связи с вышеизложенным невозможно не заметить какие-то дурацкие повторы в нашей истории - прошло почти 100 лет и с 2005 года наше руководство России: Путин, Медведев и Кудрин огромные деньги от продажи нефти и газа, которые очень необходимы для развития России после горбачевско-ельцинской разрухи, направляют на развитие США и даже на поддержание стремительно падающих во время кризиса американских ипотечных компаний, в то время как США, в том числе и за эти деньги, с маниакальным упорством пытаются установить ракеты в сверхопасной близости от России - в Чехии, Польше и Литве…
“Были и другие странности, - отмечает В. Шамбаров. - Укрепления Порт-Артура, главной военно-морской базы на Тихом океане, возводились черепашьими темпами, многому суждено было так и остаться в проектах - средств не было. А по соседству, по указанию Витте, строился, не жалея денег, большой, прекрасно оборудованный торговый порт Дальний, совершенно не укрепленный и не защищенный”.
“Вовремя” появилось великоимперское идеологическое сопровождение этой безумной войны, - бизнес-авантюру с лесными концессиями царской семьи ближайший советник Николая II А. М. Безбородов придумал прикрыть идеей преобразования Кореи в “Желтороссию”, и представил разработанный план этого мероприятия. Без горькой улыбки трудно наблюдать за этими безумствами. Но Николаю II эта затея понравилась - слава и лавры создания “Желтороссии” уже сладко его манили. В этой главе мы впервые в своём исследовании встретились с Николаем Вторым, - внимательно глянем на этого российского императора.
В 1894 году в возрасте 26 лет Николай II возглавил самую большую на планете империю - Российскую. Член царской семьи, великий князь Александр Михайлович вспоминал в своих мемуарах день кончины Александра Третьего (из исследования С. Резника):