Между тем в кардиологическом отделении работал не композитор, а прежде всего врач, о чём мне как бы походя намекнул Романовский. Уж не знаю, к чему он это сказал, да ещё с соответствующей интонацией, так как повода для критики в свой адрес я пока не давал. Наверное, это прозвучало в качестве профилактики.
Тут как бы весьма кстати появился повод применить наконец после практически месячной паузы свой ДАР. Пациент 55 лет поступил в очень тяжёлом состоянии. С инфарктом миокарда его нужно было сразу определять в реанимационное отделение. Причём инфаркт был острый, из-за блокировки сердечной артерии кровь в сердце практически не поступала, и спасти человека можно только при оперативном вмешательстве в течение первых двух часов.
Удалить холестериновую бляшку из артерии я сумел буквально за пять минут, когда врачи «скорой» уже сдали мне пациента на руки и на несколько минут я остался с ним наедине. Тут же провёл диагностику и, не теряя времени, прочистил артерию, дав крови возможность снова наполнять сердечную мышцу. После этого я поставил более щадящий диагноз, не требующий оперативного вмешательства, по итогу обошлось палатой интенсивной терапии.
О грядущей свадьбе я думало каждый день. Заявление мы с Татьяной подали ещё в конце августа, рассчитав таким образом, чтобы дата свадьбы выпала на последнюю субботу сентября. Как раз месяц на подготовку. Успели и приглашения разослать, Мясникову я его лично вручил, тот обещал приложить все усилия, чтобы в этот день работа осталась в стороне.
Гулять планировали в банкетном зале ресторана «Нева», рассчитанном примерно на полсотни гостей. Больше у нас и не набралось бы. Цена аренды и блюд с напитками была вполне разумной. Впрочем, этот пункт меня не особенно волновал, так как на моей сберкнижке к тому времени набежало прилично, хватило бы на три «Волги» в импортной комплектации.
Это ещё если не считать «Ролексы», которые я по совету Шумского не носил, так бы ещё одна «Волга» нарисовалась. Презент от конголезца лежал дома, спрятанным в толстый сборник статей В. И. Ленина. Книга стояла на полке хрен его знает сколько лет, и попала к нам каким-то неизвестным мне путём. Внутри неё я вырезал страницы, сделав своеобразный тайник-углубление, как в шпионских фильмах. На Бога, как говорится, надейся, а сам не плошай.
О тайнике я маме рассказал и показал, как он устроен, понятно, что уже постфактум. Она меня без особого энтузиазма отчитала за то, что я испортил труд вождя мирового пролетариата.
— А ты его читала, этот труд? — с хитрой ухмылкой спросил я. — Вот и не читай, нечего мозги такой хренью засорять.
А на повседневную носку купил себе такие же «Командирские» в «Военторге», что мне когда-то презентовала мама. Она с пониманием отнеслась к тому, что я совершил такой вот чейндж — её подарок обменял на «Ролекс».
Платье Тане сшили на заказ в лучшем ателье города, причём по эскизу из эстонского журнала «Силуэт», и обошлось оно в 450 рублей, при том, что платье напрокат по талону в салоне для новобрачных можно было взять намного дешевле. В качестве материала на платье выбрали шармез, который внешне походил на атлас, но был на ощупь, да и на вид куда нежнее и невесомее.
От фаты решено было отказаться, авторы статьи в «Силуэте» считали это пережитком прошлого, предлагая на голову веночек из искусственных белых цветов. К тому же Таня замуж выходила второй раз, и фата в этом случае также считалась лишним аксессуаром.
Смотрели мы и прошлогоднюю «Бурду», затёртый до дыр экземпляр которой как раз со свадебными платьями оказался у работников ателье, но варианты из эстонского журнала показались более интересными. А вот туфли да, пришлось брать в салоне для новобрачных, так как найти белые на каблучке в свободной продаже не представлялось возможным. Там же и кольца взяли 583 пробы.
Однако прежде, чем ставить подпись в акте о заключении брака, мне предстояло побывать в Москве по приглашению ведущей «Музыкального киоска» Элеоноры Беляевой. Вернее, Веры Васильевны Звонарёвой — так звали ассистентку телеведущей. Звонарёва дозвонилась из Москвы моей маме, а наш домашний номер, как выяснилось, ей дал Гришин, которому она позвонила первому.
Меня дома в тот момент не было, я отбывал дежурство в больнице, и Звонарёва перезвонила на следующий день.
— Арсений Ильич, — сказала она в трубку хорошо поставленным голосом, — вы молодой и талантливый композитор, автор популярных песен. А «Матушка-земля» в исполнении Пензенского хора профсоюзов, после того как они записали её на студии Всесоюзного радио, и песня стала настоящим шлягером, готовится к изданию в сборнике на диске-гиганте… Не знали об этом? Ну теперь будет знать.