Суть произошедшего стала ясней. Мое сознание каким-то чудом перенеслось в тело тринадцатилетнего мальчишки и, сейчас тот требовал, чтобы я убрался из его головы. К сожалению, выполнить это пожелание мне было не по силам.
– Не дрейфь, пацан! Прорвемся! – ободряюще сказал я и встал с кровати. Сережа замолк, но мое сознание чувствовало его испуг, как свой.
В комнате никого не было, из-за распахнутого настежь окна доносился птичий перезвон и крик кукушки.
– Первая половина лета, – автоматически заключил я и подошел к зеркалу.
Мда, при дневном свете новое тело совсем не радовало. После накачанного пресса гридня Атаманского полка получить тощее, худое тельце мальчишки было неприятно.
От сознания Сергея потянуло обидой. Он был в корне не согласен с моим мнением. Улыбнувшись, я сообщил:
– Не переживай, у нас есть время, чтобы все исправить, – после чего мысленно нарисовал образ молодого гридня-экзорциста. От мальчишки пришел восхищенный возглас и нетерпеливое ожидание перевоплощения.
– Не спеши, шустряк, – обломал я надежды малька. – Надо еще вырасти.
Наш диалог прервала баба Паша, вошедшая в избу с пучком зелени.
– Ага, проснулся, наконец! – воскликнула она. – Ну, ты паря вчера учудил! Все глаза проглядела тебя дожидаясь. Все, кончился мой терпеж! Сегодня дам телеграмму, пусть тебя родители домой забирают.
Из прочитанной мной за пару минут нехитрой и короткой жизни Сережки Еремина я уже знал, что парень тот был хулиганистый и непослушный. А нынешним летом он изводил свою бабку Павлину Поликарповну целенаправленно, добиваясь высылки обратно в город. Вот только в планы, рождающиеся в моем сознании, переезд в город сейчас, совсем не планировалась.
– Бабушка, – обратился я к ней. – Прости, пожалуйста, не понимаю, что вчера произошло, с парнями попрощался, пошел в сторону дома, а как на тропу вышел все… – ничего не помню. Может, перекупался?
У бабки расширились зрачки, она с удивлением смотрела на меня.
– Точно, перекупался, или в футбол переиграл, – сделала она вывод. – Прощения парень просит, когда же такое было, не припомню.
Она помолчала и после паузы спросила:
– Завтракать ли будешь, сатана?
Беззаботность, с которой бабка назвала это слово, поразила до глубины души, но она сама и Сережа не видели в имени верховного демона ничего опасного.
– Однако! – мысленно воскликнул я. – Странны дела твои Господи! В этом мире, что ли нет демонов?
Знания, почерпнутые у мальчишки были мизерны, чтобы делать какие-либо заключения и выводы, поэтому я с энтузиазмом кивнул и вскоре лопал жаренную на сале яичницу, от души посыпанную зеленым луком и укропом.
Чем займешься седни? – спросила бабушка, когда я выдул кружку молока и умял пару кусков духовитого домашнего каравая.
– Так, может, по дому чего надо помочь? – Деловито спросил я в ответ, не обращая внимания на недовольное бурчание Сережки в голове.
Вид у бабушки стал весьма озабоченный, она потрогала мне лоб сухой, сморщенной ладошкой и плачущим голосом сказала:
– Ой, Сереженька, может, ты сегодня в постели полежишь, отдохнешь. А уж завтра и займемся чем-нибудь.
– Нет, бабушка. – я решительно встал из-за стола. – Давай, говори, что надо делать.
Та беспомощно посмотрела по сторонам.
– Может, дров поколешь немного. – Подумав, предложила она.
– Хорошо, – согласился я и вместе с ней отправился в дровяник.
Увидев ржавый колун, я задумчиво засвистел, в результате словив от бабки подзатыльник
– Не свисти! Денег в доме не будет, – сердито пробухтела та. – Взялся за ум, так работай.
Однако сразу к колке приступить не удалось, пришлось искать сухую березовую чурку, чтобы сделать клин. Бабушка же, убедившись в серьезности моих намерений, пошла в дом, готовить обед.
Расколов с трудом десяток чурбаков, я присел передохнуть. Невеселые мысли бродили в голове. Паренек к своему телу относился спустя рукава. Мышц, как таковых почти не было. Выносливости тоже. Легкие забиты смолой от папирос.
А ведь судя по его памяти, среди его друзей и одноклассников он был не из последних.
– Пожалуй, восстановление организма займет гораздо больше времени. – Думал я огорченно, – а впереди еще раскачка искры, притом энергетических каналов в теле практически нет.
Передохнув, вновь принялся за дрова, невзирая на волну эмоций неодобрения от мальчишки, задвинутого в глубины подсознания.