Этот маленький конгресс в трех последовательных заседаниях выработал текст обращения к Наполеону, которое и было отправлено в ночь на 19 мая 1814 года. Они предлагали Наполеону корону Объединенной Италии с условием, чтобы он поклялся в уважении к выработанной ими «итальянской конституции», состоявшей из 63 главных статей.
Не буду тут перечислять всех подробностей, но отмечу, что новое государство должно было делиться на четыре области, с вице-королем во главе каждой: Неаполь, Флоренция, Турин, Милан.
Отправленное в качестве посла лицо благополучно доставило Наполеону все документы и вступило в переговоры. Наполеон одобрил проект конституции. Спешно были сделаны все приготовления для того, чтобы экс-император Франции мог с Эльбы переправиться на континент, столь близкий от «острова изгнания».
Кто знает, как повернулась бы судьба Наполеона, если бы он осуществил этот план?!
Но он отказался. Отказался, можно сказать, в последний момент: он получил из Франции известия, будто вся Франция мечтает об его возвращении. Короной Объединенной Италии он пожертвовал ради императорской короны Франции…
В разговоре со мной он как-то высказал, что эту ошибку он совершил, послушавшись коварных советов предателя Талейрана…
После «Ста дней», когда Наполеон находился уже на острове Святой Елены, в Италии снова возник аналогичный заговор, в котором главную роль играли римляне и неаполитанцы. Средства были даны отчасти той же Паолиной Боргезе, отчасти матерью Наполеона, Марией Петицией.
Согласно этому плану, должна была состояться форменная военно-морская экспедиция из пяти боевых судов, имеющих на борту несколько тысяч волонтеров и могущественную артиллерию.
Откуда заговорщики получили бы потребные боевые суда?
Суть в том, что королевство Обеих Сицилий, после войн с Наполеоном снова впавшее в свое сонное, расслабленное состояние, намеревалось отделаться от доброй половины своего флота, распродав суда под предлогом их устарелости. Правительство этого королевства было не прочь сбыть по хорошей цене суда грекам с островов, готовивших восстание против Турции.
А дальше?
Дальше флот должен был выйти в океан, добраться до острова Святой Елены, ночью высадить десант и освободить Наполеона. Кстати, на самом острове у заговорщиков были свои партизаны, как впрочем, и все время.
Но план этот погубили два человека: мать Наполеона, скупая до помешательства, и лорд Ворчестер.
Корсиканка отпускала деньги на заговор микроскопическими дозами, торгуясь из-за каждого гроша. Благодаря этому, заговорщики могли приобрести вместо пяти судов, только два, — одно «авизо»[1] и бриг «Сан-Дженнаро».
И все же они решились выйти в море, в надежде на то, что к ним успеет присоединиться несколько более мелких судов с волонтерами, завербованными во Франции и Соединенных Штатах на деньги «мадемуазель Бланш», в том числе — знаменитое подводное судно Шольза и «Ласточка» Джонсона.
Подводное судно или «Гимнот» должно было осуществить самую трудную часть дела: ночью подплыть к острову и похитить Наполеона. Бриг и другие суда, слишком слабые для того, чтобы схватиться со сторожившими остров кораблями англичан и береговыми батареями, должны были рейсировать в открытом море в ста километрах от острова, на условленном месте, чтобы принять похищенного Наполеона с борта «Гимнота», как слишком тихоходного судна, и переправить его сначала в Бразилию, а потом, при благоприятных условиях — в Европу.
Но тут вмешался лорд Ворчестер.
Этот человек со дней Тулона преследовал своей неумолимой ненавистью Наполеона. За что — об этом я скажу после.
Обладая огромными связями, — он был родственником английского королевского дома, — и располагая баснословно огромным состоянием, Ворчестер, без устали преследовал Наполеона.
В те дни, когда Наполеон был еще только генералом и отправился завоевывать Египет, Ворчестер на собственный счет снарядил стошестидесятипушечный фрегат «Беспощадный», с которым принял участие в битве при Абукире.
Затем, когда Наполеон застрял в Египте, тот же Ворчестер ютился в трущобах Каира, подкупая арабских шейхов и вождей мамелюков.
Наполеону удалось уйти из Египта. Искупительной жертвой за него пал один из лучших генералов французской армии, благородный Клебер. Он был убит кинжалом фанатика араба.
Но сам Наполеон сказал мне:
— Араб был только орудием в руках другого.
И этот другой был лорд Ворчестер…