– Уже? – спросил он.
– Значит так, – сказал Орлов, – я встречаюсь с ними завтра, в одиннадцать часов.
– Прекрасно, – сказал Гю. – Окажи мне одну огромную услугу.
– Насколько огромную?
– Настолько, – ответил Гю, кладя руку на голову Цыганки. Он погладил ее волосы. – Уведи ее погулять, поужинайте где-нибудь. А то она мечется, грустит, а я ничем не могу ей помочь…
– Я не хочу выходить, – сказала она.
– Захочешь, когда выйдешь, – ответил Гю. – Идите, сделай мне приятное. Это тебя развлечет. (Он посмотрел на Орлова.) – Чертова тюрьма сводит человека с ума. Тебя запирают в камеру, зачастую в одиночку, и ты превращаешься в дикаря. А потом ты не состоянии поддержать другого, когда у того неприятности.
По глазам Гю Орлов понял, что ему совсем плохо.
– Пойдемте, – мягко попросил он Цыганку.
Она была в халате, поэтому собрала одежду и ушла в ванную переодеваться. Гю вернулся к окну, встав спиной к Орлову, оставшемуся стоять посреди комнаты.
Цыганка вернулась одетая в строгое черное платье без единой драгоценности. Ее взволнованное лицо потрясло Орлова.
– Я готова, – сказала она.
Гю обернулся.
– Ты очень красивая.
– Необыкновенно, – добавил Орлов.
– Вы оба очень любезны, – сказала Цыганка, – но у меня на голове черт знает что.
– Желаю приятно провести вечер, – сказал Гю. – Я посмотрю, как вы уедете. (И снова поднял штору.)
– Куда вы хотите поехать? – спросил Орлов, когда они сели в машину.
– Мне все равно.
– Полагаю, вам надоели дансинги, кабаре, чайные и прочее?
– Даже очень.
Он посмотрел на часы: четыре.
– Времени достаточно, – сказал он, трогая с места. – Я знаю нечто вроде постоялого двора в долине Дюранс. Примерно двадцать пять километров отсюда.
– Это будет здорово, – сказала она и улыбнулась.
Они поехали по шоссе на Экс-ан-Прованс. Обычно Орлов гнал сломя голову, но сегодня стрелка спидометра не заходила за семьдесят. Внутренняя обивка «бентли» создавала ощущение безопасности, стабильности и богатства.
– Это английская машина, – сказал он. – Она мне как друг. У меня мать была англичанка, я там вырос.
Он испытывал потребность рассказать Цыганке о себе, как будто хотел приобщить ее к своей жизни…
Не доезжая до Маноска Орлов свернул направо, на дорогу, взбирающуюся по склону плато Валансоль. Они сразу увидели очень старое серое строение, увенчанное легкой башенкой с колоколом.
– Он звонил еще рыцарям, – сказал Орлов, закрывая дверцу.
Терраса нависала над рекой Дюранс. В маленьком холле они отдали свои пальто человеку неопределенного возраста и вошли в большой зал, скупо освещенный узкими окнами.
В гигантском камине неровным огнем горел ствол дерева. Они прошли по огромным каменным плитам.
– В это время года здесь никого не бывает, – сказал Орлов. – Но владельцы живут постоянно. Эта семья обосновалась здесь очень давно.
И он начал рассказывать историю долины. Цыганка, закрыв глаза, слушала голос этого человека, так непохожего на мужчин, которых она встречала в жизни. Ей хотелось оставаться в этом кресле вечно.
– Мы поужинаем здесь, – сказал Орлов гарсону.
Им подали еду.
Цыганка подумала, что это самый прекрасный вечер в ее жизни. Она чувствовала себя свободной и так, как будто уже много лет знала этого парня.
– Вы сюда привозите своих подружек? – спросила она.
– Я всегда приезжаю один, – ответил он. – У меня никого нет.
– Вам нужно где-нибудь обосноваться, – заметила Цыганка. – Думаю, однажды вы так и сделаете.
– Обосноваться на одном месте это не то же самое, что купить машину или шкаф. Это – вопрос не желания, а случая, удачи или уж не знаю чего.
– Да, конечно, – согласилась она.
Вечер продолжался, они подолгу молчали.
– Бывает, встречаешь человека слишком поздно, – произнес Орлов и подумал, что не следовало этого говорить.
Она смотрела на него не отвечая. Он глядел на огонь и, казалось, совсем не ждал ответа. Потом Орлов спросил Цыганку, почему ее так прозвали, и она мыслями вернулась в прошлое.
Он представил ее себе шестнадцатилетней девушкой, любящей яркие краски и танцы, которой однажды ее парень сказал: «Ты похожа на цыганку. Если ты не против, я так и буду тебя звать».
На обратном пути они молчали, думая оба о будущем и желая оградить этот вечер от мрачных историй.
Наконец Орлов остановил машину на улице Репюблик. Он посмотрел на Цыганку и подумал, что она уедет с Гю к черту на рога.
– До свиданья, – сказал он. – Не буду подниматься. Скажите ему, что я приду завтра в десять.
– Я провела незабываемый вечер, – призналась она, взявшись за ручку дверцы.